В той войне, которую описал Прилепин, нет никакого «священного огня». Даже лиц человеческих не видно за забралом позывных. Текст книги работает на одно лицо — на самого автора, человека явно незаурядного и очевидно храброго, а точнее — с невстроенными тормозами. Из той породы русских мужчин, которым литр не выпивка и сто км не скорость. Знакомый типаж, осложнённый в случае Прилепина образованием и талантом. Впрочем, талант ведь могут и отобрать, бывали случаи. Вот и текст «романа-селфи» «Некоторые не попадут в ад» не ослепляет блеском — сумбурный, клочковатый, хороши разве некоторые детали. Не случайно Прилепин вводит в книгу своего учителя, называя того «старик Эд». Но старик Эд (Лимонов) в своих романах-селфи поразнообразнее будет. И с «честностью самоотчёта» у него дела обстоят получше. И кроме того, в книгах Лимонова много женщин и юмора — тут у Прилепина полный швах. Главное свойство героинь Прилепина — вдохновенно удовлетворять героя, а Лимонов, тот знает, что мир устроен несколько сложнее.
Замечу напоследок вот что. Товарищ Сталин, которого так благоговейно уважает Захар Прилепин, вольных героев вроде Бати и прочих, хлебнувших кровушки на Гражданской войне и ставших неуправляемыми, отправлял в разные «обители» в первых рядах. Строительство государства несовместимо с «понизовой вольницей». Как это всё совместить в одной отдельно взятой писательской голове, я не знаю. Появление Прилепина после Донбасса во МХАТе имени Горького считаю скверным анекдотом. После экипировки разведывательноштурмового батальона он теперь собирается штурмовать драматическую сцену? Надеюсь, артиллерия не понадобится?
Что ж, остаётся терпеливо ждать, когда писатель отыщет утраченную вменяемость.
Последние сказки мастера Кабакова
18апреля 2020 года ушёл из жизни писатель Александр Кабаков, автор десятков книг («Невозвращенец», «Беглец», «Всё поправимо» и многих других), журналист, работавший в популярнейших изданиях («Московские новости», «Коммерсантъ»), всеобщий московский знакомец и любимец. Последняя его книга «Бульварный роман и другие московские сказки» (это переиздание) вышла в конце марта, он успел её увидеть…
Были мы с Александром Кабаковым немножко знакомы. Для меня, скрытной ленинградки, он словно бы воплощал дух смышлёной и предприимчивой московской интеллигенции, той самой, что высиживала перестройку на прокуренных кухнях, не забывая, однако, попутно укреплять «материальную часть». Ведь этим и славятся, собственно говоря, москвичи — аппетитом к жизни, всегдашним точнёхоньким знанием, где, что и почём дают. Сказать, что Кабаков любил жизнь, — вряд ли значит сказать что-либо. Мир в его книгах расстилается домотканым узорчатым ковром, лежит, будто царский обед с бесчисленными переменами блюд. Никогда он не упомянет вскользь, что ели, на чём ездили, во что были одеты и как интимничали герои — всё будет предъявлено в сотнях вкусных подробностей. Независимо от исторического времени персонажи Кабакова не просто себе «хотят жить» — они вожделеют жизнь и её радости как возлюбленную, желанную женщину.