На радостях Тарас ещё прогулялся по огороженной территории и нашел колодец! Очистил его от снега изнутри и снаружи и углубил на два метра. Как-то сумел опустить бетонные кольца (они там испокон веку стояли, вросли уже в землю, но фамильное упрямство плюс мышцы тяжелоатлета - необоримая сила), а сверху засунул выдолбленный изнутри ствол липы, чтобы вода из грунта не засорялась. И соорудил журавль, потому как для обычного ворота оси нет. А еще сруб в три бревна с навесом из жердей. Это, наверное, для красоты, чтобы мне приятно было. Не от дождя же, на самом деле, он колодец защищает, там дырок больше, чем жердей. Мне приятно. Упорству Тараса можно только поаплодировать. Даже я впечатлилась, когда смотрела, как он в трехметровую чурку чуть ли не зубами вгрызался. Про рытьё лавинной лопатой даже не говорю, а нашим псевдоломом в колодце особо не помашешь.
Ребята ему помогали, но только в свободное время. Заготовками ягод тоже кому-то надо заниматься. И уголь с карьера таскать. И кирпичи. На последнее и Бульбу от колодца отвлекли. Три километра, вроде и не расстояние, но один человек за раз уносит десять кирпичей. Олег - восемь. Тарас и Артём по пятнадцать. Бульба может и больше, но Артем запретил категорически. А Лапе вообще таскать кирпичи не дают. Вредно это для женского здоровья. Уголь таскать не вредно, а кирпичи - вредно.
В итоге за одну ходку парни переносят восемьдесят восемь кирпичей. Туда, загрузиться, обратно, разгрузиться, передохнуть - два часа получается. Пять ходок в день - четыреста сорок кирпичей. А для печки нужно... Тут я не совсем понимаю: Эйнштейн говорит восемьсот, Дудник и Картошин - тысяча, Заварзин - тысяча двести, а Буртасов - "чем больше, тем лучше" и "кирпича бывает мало, очень мало и мало, но больше не перетаскать". Артем, как всегда, вмешивается только если оптимизм и энтузиазм переходит границы безопасности. А так у нас детское самоуправление. И хорошо, а то я же заместитель руководителя, пришлось бы что-то придумывать и командовать!
В общем, три дня таскали, потом Бульба ушел добивать колодец, Лабжиновы и Петров - на охоту, Заварзин поставил подальше от дома палатку и в ней начал класть печку, а остальные ещё два дня таскали кирпичи и глину. Кирпичи у Кольки получились не красные, а светлые, почти белые. Чума этим страшно гордится, говорит, чем светлее, тем огнеупорнее. И все с ним соглашаются. А я что? Я как все! Я тоже согласная. Только непонятно, почему первая партия вышла чуть больше спичечного коробка. Колька божится, что это такой сорт глины: он и усадку даёт, и мыться им можно... Наверняка, врёт! Я напишу в дневнике, а потом издеваться будет при всём народе. Это же придумать надо: мыться глиной! Свистун! А почему в последующих партиях глина усадку давать перестала?! Вот то-то! И нечего мне мозги полоскать своими монтмориллонитами и каолинами. Хотя словечки эти Виталика, но ведь как пить дать сговорились!