– Соня!
– Это имя, не прозвище, – подколол ее Горецкий.
– Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, – хмыкнула Соня, – есть будете? – спросила она, доставая из холодильника миску с салатом, сыр, соленую рыбу и куриную грудку.
– Секлетинья, – негромко представилась девушка, глядя как ловко хозяйка дома делает бутерброды, а потом засовывает половину в микроволновку, чтобы расплавился сыр.
– Секлетинья? – чуть удивленно переспросила Софья, доставая сок и минеральную воду.
– Бабушка так назвала, – пожала плечами Клеточка.
– Оригинально, – улыбнулась сестра Горецкого, снимая с подставки свой кофе и с наслаждением делая глоток.
Тем временем пискнула микроволновка, и Соловей сам достал горячую тарелку, нашел бокалы, разлил сок и кивнул девушке на стол:
– Лопай! Мы тут немножко посидим, пока парни там разберутся.
Соня подняла бровь на эти слова, но Горецкий только мотнул головой и откусил самый большой бутерброд, делая вид, что страшно голоден. Клеточка тоже выбрала аппетитный кусочек хлеба с рыбкой, и ела, поглядывая на брата и сестру. Между ними словно шел незримый диалог. Наконец Антон вздохнул, качнул головой и заявил:
– Ну ты и упрямая! Как Женька тебя терпит? Сделай мне кофе, и я расскажу.
Софья светло улыбнулась, щелкнула кнопками кофемашины и поторопила:
– Рассказывай, мальчишки скоро проснуться!
– Это дочь Финна, – мужчина указал подбородком на Секлетинью.
– Вот как? – молодая женщина еще раз осмотрела девушку с ног до головы и одобрительно кивнула: – верю.
– Сомнений никаких, – поморщился Горецкий, – Марк всегда о ней знал. Но сейчас решил забрать к себе, и тут… появились варианты.
Клеточка сидела тихо, прислушиваясь к разговору. Она давно запомнила – сидишь тихо, не мешаешь, узнаешь больше, чем хотелось бы. На глазах закипели слезы. Значит – всегда знал? И не появлялся? Девушка склонила голову, медленно жуя ставший вдруг невкусным бутерброд. А Соловей продолжал:
– Финн уехал на несколько дней по делам, и поручил мне присматривать. А кое-кто похоже решил, что это хороший шанс с ним породниться.
Софья поперхнулась соком, промокнула брызги салфеткой и сказала:
– Понимаю. Но на что они рассчитывают? Финн зятя может и не принять…
Горецкий фыркнул:
– А репутация? Финн выходит на новые рынки. Сам холост, бабами не увлекается, не пьет, не играет. Им кажется, что они нашли его слабое место.
– Может и нашли, – сказала Софья и вздохнула: поел, дядюшка? Готовься!
Где-то недалеко зашлепали босые ноги, и в кухню вбежали два темноволосых малыша, похожих, как две капли воды. Следом зашла девочка постарше, потирая глаза кулачком: