-Филипп! – возмутилась мама. А папа напротив рассмеялся.
-А я то что, - брат хмыкнул и кинул в меня непонятно откуда взявшийся бумажный самолетик, попав прямо в лоб.
-Оу! – взвыла я, пытаясь поймать падающую бумажку.
-Не благодари, сестренка, это записка от твоего ненаглядного Вилли. Любовное письмо, – добавил он громким шепотом, и уже все за столом покатились с хохоту.
Отчаянно краснея до кончиков ушей, я все же развернула самолетик, невольно затаив дыхание. Записка была очень короткой:
«Легкой дороги, удачи на вступительных. Буду ждать твоего возвращения на каникулах. В.»
Я закусила губу. Жест романтичный, не поспоришь.
-А заулыбалась то как! – снова прыснул Филипп. – Ох! Эндрю, зачем ты наступил мне на ногу?! – вскинулся он.
-Тише мальчики, давайте ужинать, иначе вся еда остынет, - успокоила их мама. Она ласково провела рукой по моим пышным волосам.
Я знала, что она всегда мечтала о дочери, пусть и не родной. И тепло улыбнулась в ответ.
Глава 2. Под парусами
Вскоре мы с отцом увидели небольшую бухту и голубоватые мачты пришвартованных кораблей. Над нашими головами с криками носились чайки.
Пристань встретила нас шумом и холодом, несмотря на поднявшееся над горизонтом солнце. С воды то и дело налетали порывы ледяного воздуха, принося с собой мелкую водяную взвесь. Она мокрым туманом оседала на лице и волосах.
-Вон твой корабль, - папа показал на ближайшее судно под серо-синим парусом.
Мы довольно быстро, но тепло попрощались. Папа был на удивление немногословен, потрепал меня по макушке, ероша волосы. Сунул в руки сверток с едой, приговаривая, что дорога долгая, а он совсем не голоден.
Уже одна, я спустилась к причалу, настороженно озираясь и внимательно наблюдая за множеством новых лиц. Все вокруг были заняты какими-то делами, куда-то бежали, опаздывали. Долговязый юноша в фартуке едва не сбил меня с ног.
Я обернулась, на прощание махнув папе рукой: маленькая фигурка все еще стояла на холме, держа поводья обеих лошадей.
У входа на корабль дежурил матрос с густой рыжей бородой. Он быстро окатил меня взглядом, приметив рюкзак.
-Имя! – гаркнул он прокуренным голосом, вытаскивая засаленный блокнот.
-Ханна, - выпалила я, едва не вытянувшись по струнке. – Ханна Фернборг.
-Угу, - он написал нечто неразборчивое, мало похожее на мое имя. – Пять серебряных.
Я молча протянула заранее приготовленную плату. Деньги блеснули на солнце и мгновенно исчезли где-то в бесчисленных карманах пира…ой, матроса. Он изобразил что-то отдаленно похожее на очень извращенный реверанс и подвинулся в сторону, пропуская меня.