– Вы что же, видите ее ауру? – удивилась Надя.
– Нет, конечно, – ответил нервно дворецкий. – Но разве гулящая актерка может иметь другую ауру?
– Как вы зло судите. Вы же не знаете ее жизни. Мне она не кажется опасной, с какой-то темной аурой, как вы говорите. Она очень приветлива и довольно мила.
– Это видимость! Поверье, моя богиня, не доверяйте ей, едва вы поверите ей, она предаст вас и воткнет нож в спину.
– Я не хочу более вас слушать. Такое впечатление, что вы совсем не слышите меня, Капитон Ильич.
– Надежда Дмитриевна, несравненная моя, просто я вижу людей насквозь, кто на что способен. А эта девица явно способна на подлость. Я даже подозреваю, что как раз она погубила несчастную богиню Лидию.
– Ну, этого точно не может быть, она же была ее подругой.
– И что? Подруги могут и предать, если им это выгодно.
Спустя минут пять девушке все же удалось уговорить Новикова извиниться перед Вересковой, точнее, он решил на время затаиться и пока не раздражать нечистых и сыграть покаянную роль, именно так он ей сказал. Он приблизился к актерке и, прищурившись, через силу выдавил из себя:
– Простите меня, Зинаида Семеновна, и вы, граф, я погорячился. Не следовало мне говорить вам все это.
– Надеюсь, более этого не повторится, – холодно, но спокойно заметил Чернышев, чертя концом своей трости на земле некий знак.
– Угу, – кивнул Капитон и, быстро поклонившись Наде, направился в сторону дальних хозяйственных построек.
Когда худощавая неказистая фигура Капитона скрылась за кустарниками, Никита с облегчением выдохнул. Он всегда знал, чувствовал, что этот дворецкий не себе, но сегодня у Новикова точно произошло помутнение рассудка, и он явно напугал девушек своими действиями и словами.
Сейчас они стояли рядом, Надя пыталась успокоить Зину, и эта картина показалась молодому человеку очень милой. Чернышев прищурился и около минуты смотрел на девушек, размышляя, вмешиваться ему в их щебетание или нет. В какой-то момент он достал из потайного кармана сюртука серебряные часы, щелкнув замком, открыл крышку и взглянул на циферблат. Часы показывали без пяти минут одиннадцать. Довольно оскалившись лишь уголками губ, он бережно захлопнул часы и убрал их обратно.
Приблизившись к девушкам, граф осведомился у Нади:
– Надюша, вы ведь позволите так вас называть?
– Я не против, Никита Михайлович, – ответила приветливо девушка.
– Славно. Тогда и вы меня зовите по имени.
– Хорошо, Никита, – кивнула она.
– Итак, Надюша, хочу предложить вам поехать с нами на конный завод. Мы с Зиночкой как раз собирались туда направиться. Не хотели бы вы составить нам компанию? Сережа все равно будет занят делами до вечера, он просил вас развлечь, чтобы вы не скучали. Что скажете?