Этим летом Наденька собиралась поступать в институт, а до осени где-нибудь поработать официанткой, как делала последние два лета. Все-таки к новому учебному году надобно было купить юбку и блузку, да и тетради стоили прилично. К тому же на зиму она очень хотела новый пуховик, но у матери на него не было денег.
Надя не переживала по этому поводу и решила летом заработать сама. Правда, некоторые ее одноклассницы носили норковые шубки, меняли вещи почти каждый день и хвастались новыми айфонами, но Надя не могла себе этого позволить. Два последних года она ходила в школу в единственной юбке и двух блузках, в стареньком пальто, а в морозы в заношенном пуховике. Однако девушка не чувствовала себя несчастной, нет. Ведь вещественное всегда казалось ей чем-то неважным. Все, что у нее было, мама покупала ей сама. Косметикой Надя не пользовалась, так как на нее тоже нужны были деньги.
Отец ее, ректор педагогического института, ушел из семьи два года назад, когда нашел себе молоденькую практикантку. После года тайной связи он без угрызений совести бросил свою жену и детей. И теперь они жили с мамой и младшим братом. Отец не считал нужным платить алименты и по договоренности выдавал матери Нади пять тысяч в месяц на содержание. Этих денег едва хватало, чтобы платить за Глеба, который ходил в частный детский сад, ибо в государственном не было мест.
Видя, как тяжело маме тянуть их с братом одной и как она устает, Надя полностью взяла на себя уборку по дому, походы в магазин за едой и готовку еды. Трехлетний Глеб также был на ней, ведь мама уходила на работу около шести утра, а возвращалась уже после девяти. И перед школой девушка отводила брата в детский сад, делая большой крюк, а потом бежала в школу, чтобы успеть к первому уроку. И Наденька считала свою жизнь вполне приемлемой. Единственное, чего ей не хватало от окружающих людей, – это любви. Мать любила ее по-своему: заботилась, кормила и даже узнавала, как у дочери дела. Но никогда девушка не видела от нее душевного тепла, ласки и искренней безграничной любви.
Наденька родилась в последний день декабря. В суровый морозный, солнечный день. Наверное, оттого детство рисовалось ей противоречивыми метаморфозами: от ярких солнечных сердечных переживаний и счастья до невозможно мрачных тяжелых дней, когда ей казалось, что никто ее не любит. Когда девочка была подростком, мать постоянно доводила ее до слез, обвиняя в непослушании и лени. От обиды Надя запиралась в туалете и плакала, считая себя гадким существом, которое отравляет всем жизнь. Только сильный всепрощающий характер девушки давал ей силы не сломаться и жить дальше.