И демиург уснул под деревом, как усталый моряк на обломках каравеллы. Я прилегла рядом, сон не шел.
И тут я вспомнила про хомяка. Достала его, положила в ладошку. Животное лежало пузом кверху, раскинув лапки, приоткрыв пасть и не подавая признаков жизни. Потыкала в тушку пальцем, подула в маленькие зубки, подергала лапки, пытаясь провести реанимацию. Хомяк не двигался, пульс не прощупывался. Я просто не знала, где у хомяков пульс. Погрустила, нашла палку, покатала хомяка в ладошках, чтобы сделать его пушистым и проводить в последний путь красивым!
Оторвала от подола кусок ткани и стала заворачивать несчастного. И тут хомяк очнулся и взглянул на меня с недоумением. Потом извернулся и укусил за палец. Я ойкнула и схватила его за заднюю лапу, держа вниз головой.
– Ах ты, мешок с какашками! – тряханула животное, и из него выпал камушек. Хомяка выпустила в траву. Наклонилась, подняла находку и решила внимательно рассмотреть, пока Василь Иваныч не экспроприирует и его.
Камень был антрацитового цвета, внутри него, в самом центре, мерцал огонек, который пульсировал, как маленькое сердце. И чем больше я его держала, чем больше согревала теплом своих рук, тем сильнее была пульсация. Этот огонек, его мерцание, затягивали, как омут.
– ШУРА!!! – раздался над ухом злой голос Василь Иваныча.
Оторвала взгляд от камня. Демиург был страшен лицом… Он был похож на контролера из трамвайного депо в пять утра. От такого вздрагивает даже нежить…
– Что?
Что здесь происходит? – раздалось слабым голосом из темноты.
Василь Иваныч забрал камень и стал вглядываться в сторону возникновения звуковой волны.
– А ну, выходи! – «чудище поганое, биться будем» – добавила я про себя.
Из темноты вышел худой молодой мужчина с противозачаточным цветом лица. Знаете, такой непередаваемый оттенок, похожий на цвет прелой, пожухлой травы. В черном кителе с серебряной вышивкой, сапогах на небольшом каблучке, и с расстёгнутыми верхними пуговицами. Один в один наши пьяные дембеля. Но, такой, без куража.
– Вышел. Убьёте? – спросил бесцветным голосом.
– А смысл? Тебе ж только за радость будет. Некромант? – спросил демиург.
– Да. – обреченно ответил тот и тяжело вздохнул.
– Не пригласите усталых путников к себе, в гости?
– Приглашу. Но утром. Сейчас мне нужно погрустить, побыть в своей стихии.
– В какой «в своей»? – я, может, и дура, но кто такие некроманты понимаю! Поэтому, лихорадочно искала в себе несанкционированные дыры и признаки разложения тела.
– Здесь, на кладбище. – и он обвел рукой местность вокруг.