Ведьма о чем-то пошушукалась с лошадью, что-то вытащила из таза и вплела в гриву коняшки. Глаз у той засверкал, из ноздрей повалил дым, на ребрах что-то наросло. Посмею предположить, что мышцы.
Бруня сверкала, как рупь золотом. Я не была столь оптимистична, поскольку скверный характер своего транспорта стала ощущать не только полученным клеймом, но и резко нарастающим отеком на морде. Ну… Не знаю… Наверное я стала напоминать красивого чукотского партизана.
Собственно, придя к консенсусу с лошадью, мы потащили ее в замок. Мне кажется, лошадь была рада. Во всяком случае, просветления она достигала практически в каждом встречном-поперечном углу, удобряя местность из последних сил…
Но, до места мы добрались. Как грузили бесчувственное тело, отдельная история… Надеюсь, голова у мужика крепкая.
Перекинули мы его через седло, Бруня села спереди, я сзади. И мы поскакали подальше от берега. Отъехали пару километров, скинули куль на землю и стали разворачивать свой подарок!
– Кто это??? – спросила ведьма, убрав волосы с лица мужика.
– В смысле, кто? – я присмотрелась к мужчине – это не брат посла????
– Не-а.
– А кто?
– Не знаю.
И тут, открылись детства светлые глазенки…
– Вы кто? Вы похитили меня? Вы знаете, что вам за это будет? – стал дергаться наг, завернутый в покрывало.
– Вот это Ералаш! И что нам с ним делать? – спросила у Бруни.
– Не знаю. Но отпускать его нельзя. Он пока под воздействием русалок. Нужно сутки вдали от них. Чтобы пение не слушал. Постепенно придет в себя.
– Я требую опустить меня к госпоже!!! Я не могу без нее! Я с детства мечтал встретить русалку! – орал наш потерпевший.
– Странное детство у тебя было… Как можно мечтать о рыбе? – спросила, гладя мужчину по голове.
– Тетеньки, отпустите меня, я никому не скажу! – пустив слезу, стал канючить незнакомый наг.
– Так… Нет, мы щас тебя перевяжем, полежишь здесь, пока мы не найдем нужное тело. Времени у нас в обрез, ты и так ненадежный человек, можешь усугубить… если развяжешься…
– Пытки над живыми существами запрещены! – пытался воззвать к нашей совести плененный.
– Ага! По Женевской конвекции! Но мне все равно! – ответила ему и заржала.
– Мне тем более! – поддержала меня Бруня.
Ну, в общем, мотались мы туда-обратно до утра. К рассвету, на полянке лежало двадцать шаромыжников, завернутых в различные постельные принадлежности. При этом все рыдали и просились обратно, на ручки к своим чешуйчатым пассиям. Что делать – непонятно!
– Слушай, я тут, что думаю. У нас же есть рыба динамо-машина! В нашем мире доктора больных электричеством хреначят. Ну, если не добьют, то вылечат. Попробуем? – предложила Бруне хоть как-то привести несчастных в чувство.