— А ты так много выпил, что даже ничего не понял.
Вскочила с кровати, откинула от себя одеяльную тогу, и теперь нисколько не стесняясь своего обнажения, заскакала по комнате, собирая вещи. Как мой зеленый топик мог очутиться на телевизоре?! А обида на себя, Лешего, Мистера Совершенство, разрасталась в душе таким же бурным потоком, как значение моего имени.
— Инна, извини…
— Ты воспользовался моим невменяемым состоянием.
— Я тоже был пьяный…
Собрав кое-как вещи, побежала в ванную одеваться.
Конечно, я сама виновата в этой ситуации, но видеть Лешего больше не хотелось. Клин уже выполнил свою функцию, можно выбрасывать.
На выходе из ванны впечаталась в могучую мужскую грудь.
—Инна, давай с тобой поговорим.
— Прости как-нибудь в другой раз, мама очень волнуется.
— Я отвезу тебя домой.
— Ты еще недостаточно трезвый, чтобы я с тобой поехала. Инстинкт самосохранения у меня вчера плохо работал, сегодня уже вполне восстановился.
— Я совсем немного пил.
— Значит, для того чтобы вовремя остановиться, ты был пьяный, а для того, чтобы ездить на автомобиле, пил мало. Ты уж определись во степенью своего алкогольного опьянения.
— Разве с тобой можно остановиться, ты видела себя в зеркале?
— Аривидерчи, я домой.
— Инна, если хочешь знать…
— Не хочу, — перебила я его. — Не хочу больше тебя знать…
Решительно схватив сумку, дернула ручку двери, и она неожиданно распахнулась… Мы, оказывается, даже дверь вчера не закрыли. Выскочила на площадку, и не дожидаясь, пока меня остановит Леший, побежала по ступенькам… Слезы потекли по щекам. Совсем не потому, что у Мистера Совершенства невеста, даже на потому, что больше не девица, я снова разлюбила рыжих, в особенности себя.
Мистер Совершенство вычеркнул меня из своей жизни. Совсем… полностью, жестоко и бескомпромиссно. Он перестал со мной разговаривать, перестал смотреть в мою сторону, полностью игнорировал язвительные выпады (разве я могу удержаться) в свой адрес. И только традиционные семейные ужины, которые так любил дядя Саша и старшие Ковалевы, мешали ему полностью от меня избавиться. Он ведь по-прежнему оставался хорошим внимательным сыном. Поэтому приходилось терпеть мое присутствие, глядя поверх моего плеча, здороваться и, услышав мой «противный» голос, презрительно кривить свои совершенные губы. Даже когда мама похвалилась на очередном семейном ужине, что я на отлично защитила диплом, он не удостоил меня взглядом, только безликим: «Поздравляю». И ни одного доброго, едкого, уничижительного (любого) комментария.
Мама, конечно, обратила внимание на нашу необъявленную холодную войну.