Просто у меня создалось ощущение вечной мерзлоты. Льда и снега, который никогда-никогда не тает.
Окружающий пейзаж, бесконечные укрытые искрящимся покрывалом горы, это только подтверждали.
И всё-таки я спросила:
– Послушай, Фиар, а в этих местах случается весна?
На меня посмотрели с учтивым пренебрежением и подтвердили худшие опасения:
– Весна? Разумеется, нет.
Фиар
Кто не знает, что пламя разгорается от искры? Подумаешь, мудрость. Даже мраморный болван-Идол не отказал себе в удовольствии лишний раз позубоскалить на эту тему. Или, скорее, напомнить ему об этом.
Можно подумать, он был не в курсе.
Даже будь так – кружащие коршунами вокруг хрупкой фигурки братья были самым красноречивым тому доказательством.
Ещё на подлёте Фиар ощутил стремительно разгорающуюся мощь их огненных крыльев. И это из-за одной-единственной иномирянки? Той самой? Немыслимо! И тем не менее, приходилось верить своим глазам и дару. А ещё гадкому внутреннему голосу, подозрительно похожему на голос Идола, который нашёптывал, что его пламя тоже разгорелось бы рядом с ней…
Если бы только оно у него было!
Распорядитель что-то бубнил, братья вертелись рядом, норовя заслонить иномирянку в цветах императорского дома своими крыльями… Если бы они только знали, что он и сам не мог смотреть на неё. Больно глазам становилось.
Без преломляющего эффекта Окна она оказалась ещё удивительнее.
Живая. Пленительно-огненная. Сияющая.
Будто солнце, равно дарящее своё тепло всем, независимо от того, кто в нём нуждается, а кто нет. И неважно солнцу, принц ты или бастард…
Очередная странность заключалась в том, что он больше не изнывал от пламени крыльев своих братьев. Их жар всегда был хлёстким, прицельным, норовящим укусить, а там уж вгрызться намертво, пока не обглодает до головешки… Только ценой невероятного упорства и усилий, ощутимо выходящих за пределы человеческих возможностей, Фиар сперва научился сдерживать себя в их присутствии. Контролировать.
А потом обращать своё проклятье в преимущество…
И вот то ли их пламя перестало жечь, то ли он обезумел, бросаясь в каждый бой, будто в последний раз… Братья нападали резко и зло, как их пламя, он же и вовсе шёл напролом, атаковал, не разбирая, где из них кто – кто там сильнейший, кто мудрейший, а кто самый хитроп…хитропёрый.
Лишь бы не пришлось снова смотреть на фигурку, что стояла на самом верху, маленькая, прямая, неподвижная. Сама похожая на диковинную нерукотворную статуэтку, дар высших.
Произошедшее следом заняло от силы секунду, но секунду эту Фиар запомнит на всю жизнь…