Магией занимались после ужина, так как днем лорда почти никогда не было дома. Он приглашал меня в библиотеку, и пытался заставить найти в себе силу. А для этого надо погрузиться в себя. Первое время я удивленно моргала глазами, так как не могла понять, что значит «смотреть в себя». Про медитацию я прочитала, это умственное действие, направленное на приведение человека в состояние углубленной сосредоточенности, но достичь того состояния, когда взгляд устремлен внутрь, не удавалось. Как только я отрешалась от всего постороннего, так на меня накатывало — я видела вновь и вновь тракт, бредущих солдат, слышала смех маркитантки на той злосчастной поляне, хрипы мужчин над собой, запах кислого перегара…. И я старалась выскользнуть из этого состояния. И чем больше я стремилась «увидеть» свою магию, тем больше я начинала паниковать. Кончилось это в один из дней моим криком и обмороком, чем я очень испугала Мики и наставника.
Вызванный лордом Танатосом уже знакомый мне лекарь сделал вывод:
— Плисутствуют последствия психологической тлавмы. Душевная боль выплескивается, когда отсутствуют внешние заделживающие фактолы. Пли медитации мы отпускаем на свободу свою суть, а у девушки она изланена. Тлебуется ментальное воздействие. Вам нужен лекаль душ.
На следующий день мы пошли в лекарское крыло академии. Сопровождал меня сам наставник. Оказалось, что академия — это целый город, в котором есть улицы, сады, дома, учебные корпуса, общежития. Я не успевала вертеть головой, когда лорд Танатос показывал мне то здание библиотеки, то дорогу, ведущую к полигону. А лекарским крылом оказалась часть высокого здания с несколькими дверями и широким крыльцом.
По коридорам ходили люди, по виду которых было видно, что они заняты чем-то серьезным, в отличие от меня, глазеющей по сторонам и готовой от удивления открыть рот.
Лекарем оказался молодой мужчина. Он мне улыбался, а я похолодела от ужаса — еще один человек будет знать о моем позоре. Я была готова снова лишиться чувств, так мне стало плохо.
— Не беспокойтесь, леди Келли, — успокоил меня лекарь, начав читать мои мысли. — Мы даем клятву, что всё, что узнаем о своих больных, остается в этих стенах.
А потом я провалилась в сон. Проснулась на кушетке, одна. Было тихо, окно задернуто плотной шторой, так что трудно определить, сколько я спала, но довольно долго, так как затекла спина. Встала, раздернула занавеси. А уже вечер!
За дверью комнаты послышались шаги, вошли лекарь-менталист и лорд Танатос.
— А вот и наша красавица проснулась, — приветливо воскликнул мужчина, а наставник спросил: