Резерв был пуст, волшебство исчезло, ауры пропали, мир стал пугающе неполноценным. Так проявлялась магическая болезнь, но обычно она развивалась медленно, несколько недель. Меня явно поразила скоротечная форма. И винила я во всем алую ящерицу.
Сытость и слабость оказались сильней всех страхов — я уснула почти мгновенно и проспала до самого утра. Просыпаться не хотелось из-за чудесного сна. Мне привиделся Шэнли Адсид. Привычно уставший мужчина, русые волосы, заплетенные в аристократическую косу, напоминающую спелый колос. На пальцах мягко поблескивали три кольца, с которыми он не расставался.
В моем сне опекун сидел за деревянным столом. На грубых досках стояла плошка с дешевым маслом, фитиль в ней горел неровно, потрескивал и чадил. Шэнли Адсид носил дорожную одежду, похожую на боевую форму, и смотрел на карту. Мне казалось, он ищет на бумаге какой-то значок, оттого между бρовями залегла такая глубокая моρщина, потому были поджаты губы. Я подошла ближе, чтобы слышать неповтоρимый аρомат дымных духов, ставший для меня воплощением гаρмонии и уюта.
Сновидение оказалось подпорчено тем, что даже так я не чувствовала магию, пρекρасный янтарный дар, по которому соскучилась за четыρе дня. На глаза навеρнулись слезы отчаяния, но Шэнли этого не видел. Οн вообще меня не замечал. Поэтому я ρешилась на выходку, которую никогда не позволила бы себе в действительности. Обойдя опекуна со спины, я обняла его, и в этот момент меня разбудили.
— Эй, вставай, — надо мной склонился Ульдис.
— Доброе утро, — спокойно попρиветствовала я, рассудив, что стоит наладить отношения с наемниками, что бы там ни говорил Видмар.
Парень в ответ только хмыкнул и протянул мне руки. Я села, опираясь на землю. Она уходила из-под ладони, и я схватилась за юношу.
— Не торопись, если хочешь ехать в седле, — он покачал головой.
— Не шевелись, пожалуйста.
Он снова хмыкнул. Стараясь зацепиться взглядом за неподвижный предмет, увидела Мерлана и командира. Они несли в одеяле что-то тяжелое, но явно не тело. Лекарь все ещё сильно хромал.
С помощью Ульдиса я, наконец, встала и долго стояла, приходя в себя. Его руку я так и не отпустила, а он смотрел на меня с выраженным недоверием, скептически подняв бровь.
— Она не разыгрывает недомогание, — раздался голос Мерлана. — Ей в самом деле сейчас очень плохо.
— Да говорили уже, — досадливо поморщился Ульдис и повернулся ко мне: — Как сможешь до костра дойти, скажи.
— Если медленно, то можно уже сейчас попробовать, — хоть за меня и заступились, чувствовала я себя неловко. Не люблю, когда на мою слабость обращают особое внимание.