Сейчас его, как и меня, больше всего беспокоила даже не возможная погоня, а необычные способности ребенка, дар которого еще не ощущался. Неожиданное семейное сходство с Амаэль, поражавшей умением считывать сведения с предметов и людей.
Второй интересной темой для раздумий стало поведение лорда Старенса, все ещё удерживавшего иллюзию. Но тут ответ нашелся быстро. Я пришла к выводу, что дракон не хотел пугать мальчика внезапным превращением. Такая забота о ребенке меня успокаивала лучше любых обещаний.
Фонарь выплыл на поляну, разгорелся ярче. Принц выпустил руку лорда и, сделав ещё пару шагов вперед, остановился, напряженно глядя на скрытого личиной дракона. Нальяс активировал защитные заклинания, спящие у деревьев, и поляну окружила сияющая сеть охранного волшебства.
Лорд Старенс встал перед мальчиком на колено и серьезно, будто не делая никаких поблажек на возраст, спросил, готов ли Мирад увидеть настоящее лицо спутника.
— Да, — с неожиданной твердостью ответил принц. — Мне плохо видно вас под маской.
Дракон бросил короткий взгляд на стоящего рядом Нальяса и стряхнул с себя иллюзию. Мальчик не отшатнулся и казался больше задумчивым, чем напуганным.
— Обычно ко мне обращаются «лорд Старенс». Я глава одного из древнейших драконьих родов. Ты видел это в моих воспоминаниях, — не сводя глаз с принца, начал мужчина.
— Видел, но… почему вы помнили мое будущее? — между бровями ребенка залегла глубокая морщина, губы он напряженно поджимал, что делало его очень похожим на того императора Ардира, которого я видела во времена вторжения драконов. — Игры с другим мальчиком, красивую женщину, обнимающую меня, учебу, уроки с вами, магию… Как так может быть?
— Это не воспоминания, — легко покачал головой лорд. — Это мечта. Я буду счастлив, если твоя жизнь будет такой.
Мирад отступил на шаг, но все же сам, словно росток к солнцу, тянулся к зеленоглазому дракону.
— Я вас не знаю. А вы хотите, чтобы у меня все было хорошо. Его я тоже не знаю, — принц махнул рукой в сторону Нальяса. — Но он тоже не хочет мне зла… Почему так? Почему?
Γолос ребенка осип, в глазах блеснули слезы. Он стиснул губы так сильно, что рот превратился в щелочку, сложил руки на груди.
— Это вполне естественно желать кому-то добра, — спокойно ответил лорд Старенс.
Принц шмыгнул носом и ожесточенно выпалил:
— Тот другой, который тоже такую маску носит, тот считает меня обузой! Камнем на лапах. Он хотел от меня избавиться. И придумывал, как. А мама… Она не видит. Она называет его моим отцом!
Последние слова ребенок просипел, по щекам побежали слезы, и Мирад совершенно не по-королевски стирал их рукавом. Я сама плакала, понимая, как мальчика пугали случайные или даже преднамеренные считывания, какими мыслями мог поделиться с ним Талаас. Представляла, что Мирад раз за разом пытался увидеть опровержение жутким открытиям, но находил только ухудшения. Дедушка Нальяс положил мне руку на плечо, утешая, но ни молодой страж, ни лорд Старенс не стали в воспоминании успокаивать ребенка.