Я уже была готова биться головой об стену. Просто развернуться и шарахнуться лбом.
— Он не любит тебя, Валя! Не любит!
— Ты, что ли, любишь меня? Тащишь дрянь в мою постель и таким образом выказываешь любовь? — не выдержала и рассмеялась. — А потом мужчины что-то говорят про женскую логику!
— Валя, я виноват. Я сделал ужасную ошибку, я обидел тебя. Как бы мне хотелось всё это исправить…
Так-так. Теперь наш репертуар современной эстрадной музыки пополнился чем-то новым.
— Я готов сделать всё что угодно! Всё что ни попросишь!
— Боюсь, что ты не выпрыгнешь с шестого этажа, — моя шутка юмора, отдающая хорошей чернотой, Лёшу не смутила. — Так ведь?
— Валя, я люблю тебя! Если бы ты только сказала, что беременна, то…
— То что? Всё-таки затащил бы меня в ЗАГС?
— Но ведь он тебе подобного не предложил.
— А ты уверен? — широко улыбнулась. — Если я не иду в ЗАГС, то это не значит, что мне предложение не делали. Просто я этого не хочу! Аллергию на тебе заработала. Непереносимость золота на безымянном пальце правой руки.
— Валя…
— Так, Лёша, прекращай этот фарс. Всё это зашло слишком далеко. Можешь подавать в суд, требовать какую угодно экспертизу. Рожу, детские какашки тебе почтой пришлю. Всё, давай на выход! Мне нервничать нельзя, а я, дура, впустила тебя! — завелась с пол-оборота и стала оглядываться в поисках вешалки.
— Ну не любит он тебя, Валя, не любит! Он с тобой только из жалости! Понимаешь? Не нужна ты ему!
Челюсть отвисла повторно. Мотнув головой, вытаращилась на Лёшу.
— Ты хоть понимаешь, что мелешь своим поганым языком? Какая жалость? Да ты мизинца Егора не стоишь. Ничтожество!
— Ты ещё попомнишь мои слова! — Лёша вскочил на ноги и по старой доброй традиции треснулся головой о полку. Он всегда забывал, что прямо над столом на стене висит полка. — Попомнишь! Никому ты не нужна, Валя. Слышишь? Не нужна! Ты стала центром вселенной только из-за детей. Не будет их и не будет ничего!
Я не помнила, как вытолкала Лёшу из квартиры. Снова досталось зонтиком — это единственное, что попалось под руку.
Изображая Ленина в мавзолее, еле дышала и, смежив веки, пыталась поймать ускользающий дзен. Лёша знал, как надавить на больное, знал мои страхи. Слабо захныкав, шмыгнула носом.
Мой ужас, мой потаённый кошмар вновь проснулся. И только Егор, как рыцарь в сияющих доспехах, мог меня спасти.
Это не так. Егор правда любит меня!
Ведь правда?