Проснулась рывком: в груди сердце колотится, губы пересохли, а она дыхание давит, чтобы не выходило громко, через раз вдох сквозь зубы. Животный страх, чтоб себя ни малейшим движением не выдать! Снова прячется, через прикрытые веки наблюдая, как майор в ее сторону приближается…
Секунда — и окончательно в себя пришла. Вокруг — холод собачий. Видно, кондиционер починили, а в ее комнате термостат низко установлен. Но это отметила лишь краем сознания, спасибо, лень было раздеваться.
Плеснуло в горло горечью дикого по насыщенности коктейля из отвращения от чувства беспомощности и вины перед умершими друзьями за то, что выжила, добавилось стыдом за свой страх…
Села резко на кровати, которую даже не расстилала, упала, кое-как умывшись и выпив таблетки, что психотерапевт назначил. Казалось, настолько устала, что беспробудно будет спать, а по факту…
Глянула на часы: половина двенадцатого ночи. Ненадолго хватило ее усталости и этого транквилизатора, однако. Может, через Евгения попросить, чтобы ей посильнее снотворное какое-то прописали? Хоть выспится.
Откинув покрывало, побрела в ванную, по счастью, прилегающую к комнате. Не хотелось в коридор выходить. Умылась холодной водой, пытаясь стереть липкие остатки воспоминания-кошмара, выпрямилась, зачем-то разглядывая себя в небольшом зеркале.
Волосы она обрезала, еще когда только в учебку пошла, длинный платиновый блонд требовал слишком трепетного ухода, на который у нее теперь ни времени, ни средств, да и желания особого не осталось. Сейчас стрижка больше мужскую напоминала, хотя ей шло, тут Алина даже довольной осталась: как-то четче скулы прорезались, еще и огромная гематома эту угловатость оттеняла, да и подбородок у нее оказался такой… характерный, местами даже упрямый. В общем, ни следа от округлой мягкости, которая ранее была присуща, ну и прекрасно! Да и родной цвет за эти восемь месяцев отрос, от блонда и следа не осталось. Темные русые волосы, чуть в каштан отливающие. Не факт, что бывший, который предал (и речь ведь не только об измене шла), узнал бы ее сейчас, встреть на улице. Хотя… ей уже до него дела не осталось. Как ластиком стерло из души.
К тому же после случившегося в отделении, Алина и сама себя не особо узнавала в отражении зеркала. Синяк на скуле как раз расцветать начал всеми оттенками фиолетового. Бледная, осунулась, под глазами тени, а из-за синего цвета самих глаз вообще на чахоточную стала смахивать, сразу видно, что со сном огромные проблемы. Да и с аппетитом все было сложно, а потому щеки моментально ввалились, тоже типичная и одна из первых реакций ее организма на стресс. Короче, в гроб кладут краше…