- Я подожду за столом, - и пошла подальше от стойки, Михаил позвал:
- Подожди! Ты вообще ничего не будешь?
- Ничего, - я пошла быстрее, выбрала самый дальний угловой столик, села спиной к стене, лицом ко входу, достала свой йогурт и крепко задумалась.
Где вообще носит мои мозги? О чём я думала? Не проверила макет, ладно, чёрт с ним, с макетом, но осталась одна в редакции я действительно зря, Михаил прав. А как я вела себя с ним…
Опять захотелось уткнуться лицом в ладони и выть от стыда, но я держалась и пыталась убедить себя выглядеть деловой колбасой, с которой эта истерика просто стекла, как с гуся вода, и я даже смогу жить дальше, не грызя себя за это каждый вечер перед сном до конца своей никчёмной жизни.
Михаил разговаривал с девушкой за стойкой, она улыбалась во все зубы и вертелась юлой, демонстрируя все свои выдающиеся стороны, хихикала и играла глазами, как цыганка юбкой, вот уж кому точно неведомо смущение ни в каком виде. Если бы она упала ему на колени, она нашла бы, что сказать, и вышла бы из этой ситуации красиво и весело. А я…
Посмотрев на часы, я не смогла им поверить, как будто тот артхаусный фильм с истерикой продолжался - половина второго ночи, я сижу в забегаловке для дальнобойщиков со своим начальником, йогурт пью. Как я здесь оказалась, как мой рабочий день закончился в этом месте?
Михаил договорился с девушкой и пошёл в мою сторону, смотреть на него издалека было интересно и приятно - очень красивое телосложение, такие пропорции…
Он подошёл и сел напротив, спросил:
- Точно ничего не хочешь? Здесь нормальный кофе.
- Нет, спасибо.
- Всё нормально, Бойцова?
Я молча кивнула, глядя в стол, он посмотрел на часы:
- Сейчас дождёмся звонка и по домам.
- Хорошо.
Девушка принесла ему заказ, предложила ещё миллион дополнительных радостей жизни, крутанулась вокруг себя ещё раз сто, но Михаил на неё почти не смотрел, и это настолько мощно грело мне душу, что почти хотелось, чтобы она покрутилась подольше, пробовала раз за разом, а эффекта не видела. Может быть, он просто устал, может это я его выжала, как лимон, своими ошибками и истерикой, мне было плевать на причину, мне нравилась картина его равнодушия к этой красотке.
И нравилось смотреть, как он ест. Было в этом что-то животное, он так явно получал от этого удовольствие, что во мне проснулось упорно дремавшее годами желание готовить - я никогда это не любила, и тут вдруг ощутила порыв. Я же почти не умею, пора тренироваться, а то вдруг однажды затащу его в гости, а дома из еды только чай.
Что за мысли у меня в голове…