Если вдруг что, веди себя нагло и уверенно, грозись ментами и налоговой, сфоткайся на работе, наделай скринов монитора, чтобы были доказательства, что ты там была, если к тебе подойдут лично - записывай разговор на диктофон, чтобы были рычаги давления. А лучше вообще туда не ходи больше."
Поезд остановился на моей станции, я секунду подумала, выходить или нет. Вышла. Постояла немного в потоке людей, потом села на лавочку и медленно перечитала всё ещё раз, начиная понимать многие вещи, которые раньше казались странными.
Это дико выбивало из колеи, я о таком слышала, читала, но никогда не сталкивалась, казалось, что это какие-то особые, единичные случаи, а со мной такого никогда не случится, потому что я общаюсь только с хорошими, здоровыми, культурными людьми, а они такого не делают. Сюрприз.
Хотелось с кем-нибудь об этом поговорить, но я не представляла, с кем - если я позвоню Ире, она мне скажет бежать из этой конторы, теряя тапки, да и портить ей настроение в день рожденья не хотелось. Если я позвоню маме, она скажет то же самое, ещё и раззвонит об этом по всем каналам, это обрастёт сплетнями, и через месяц все родственницы будут обсуждать, что я пошла работать в бордель и меня там изнасиловали. Она и так с большим скрипом согласилась, чтобы я пошла работать туда, куда хочу, а не в то унылое место, которое она мне нашла по знакомству. Если я ей расскажу, она меня на следующее собеседование поведёт за руку, если вообще не станет крестом в дверях, чтобы не пустить. Нет, никому нельзя об этом рассказывать, будет только хуже.
Зазвонил телефон, я посмотрела на экран - Измайлов, взяла трубку:
- Алло?
- Привет, Бойцова-Стажёр. Ты решила вообще не приходить?
Я посмотрела на светящееся табло над туннелем - девять ноль семь, округлила глаза и сказала:
- Ого! Я не знала, что уже столько…
- Проспала?
Я молчала, раздумывая, говорить или нет. Его голос звучал так доброжелательно, и вызывал ощущение, что ничего плохого произойти не может, ему хотелось доверить все тайны, все страхи и всю свою жизнь.
- Ми… - я запнулась, закашлялась, чтобы он не подумал, что я не могу произнести его имя, он рассмеялся, довольным голосом сказал:
- Ну давай, это просто, давно пора. Скажи: "Миша".
Я начала невольно улыбаться, внутренний холод отступал, и я решилась:
- Я сегодня общалась с Викой, о которой мы вчера говорили.
- И что она тебе нарассказывала? - его голос стал серьёзным, я уже пожалела, что затронула эту тему, но было поздно. - Алиса?
- Я здесь.
- Говори.
Пришёл поезд, стало шумно, я молчала и радовалась этой отсрочке. Он сказал: