Гриша аж дернулся, с намерением остановить, как-то намекнуть, чтоб помедленней!.. Но не успел, Катя полным ртом глотнула вино.
Что ж… До сих пор ей жгло за грудиной, видимо. Лихо сейчас накрыло.
А ему, как эхом, отдалось вдруг! Весь ее напряг почувствовал, пусть и близко никогда не страдал такими штуками типа эмпатии. Не его же профиль по жизни! Но в этот момент подался вперед:
— Ангел… — откашлялся, совсем не зная, как людей в таком случае успокаивают.
У него разговор простой: с подчиненными — на место поставить, чтоб не разводили истерик, с окружающими… ну как бы даже не заводил такие темы. А уж с девками, так и подавно. Однако этот ангел ни в одну из таких категорий не попадал. Точно особенное что-то, и надо как-то по-новому перестроиться на ходу.
Но Катерина сейчас его будто и не услышала.
— Точнее, не так, не моя вина, не ошибка, понимаешь? — вроде и с ним говорила, но и с собой больше, казалось. Смотрела на капли вина на стеклянных стенках бокала. — Просто сложилось все… плохо, — Катя не поднимала на него взгляд сейчас, будто в воздух рассказывала, выпуская из себя то, что явно мучило и точно давило все это время.
А при нем прорвало… Или это вино? Ну вот, а говорила, что он ей помочь с проблемами не сможет. У Алхимика свои подходы, чтоб людей расслабить, и работает же, что основное…
— Прогноз сразу был плохой, диагноз поздно поставлен, не у нас, из другого города приехала. И, несмотря на все лечение… не удалось спасти. Так бывает, и я знаю. А мы с ней сдружились… Ну, не то слово, конечно. Но я как-то привязалась было, из-за своих заморочек, очень помочь хотелось, а… Не все в моих силах, да и не только моих, — сделав еще глоток, она теперь в бокал смотреть стала, на него не переводя взгляд. — И это просто жесть, знаешь! — вдруг возмущенно выдохнула, придавив глаза другой рукой, будто слезы унять пыталась.
Его аж подкинуло почему-то. Дурное ощущение, необоснованное, но Гриша себя остановить не успел. Ближе подался… А потом плюнул на все мысленно и рядом с ней на диван сел, обхватил руками за плечи, притянул к себе на каком-то порыве, который не успел пригасить и не сумел идентифицировать.
Катерина, очевидно, слишком загрузившись плеснувшими эмоциями, сильно не сопротивлялась, хоть и напряглась в первый момент, он ощутил эту жесткость женского тела. Но не пустил, надавив на спину, как дав понять, что ни фига она у него не вырвется, пусть и не дергается.
А ангелу его, словно это и нужно было: ощутить, что есть рядом кто-то сильнее, на кого… ну, может, и не опереться, но улечься точно можно, дав себе продохнуть немного. А то видит же, что привыкла спину всегда ровно держать, будто титановая основа в позвоночник вколочена, да и голову высоко нести. Гордая… Тяжело таким бывает, особенно когда по нутру еще и бунтарка.