Не мог понять, где в этом толк
Он тихо что-то бормотал
И вилкой по воде писал…”
Легостаев совсем было ушёл в глубины загадочной волапюкской поэзии когда неожиданно из открытого космоса раздался крик:
– Йо-хо-хо-ааа!
Легостаев высунулся в иллюминатор, посмотрел назад и удивлённо спросил у глядевшего в соседний иллюминатор Центрифуги:
– Что это?
– Космические крючники!
Действительно, за “Бодягой” гналась, постепенно настигая её, небольшая летающая тарелка, больше, в прочем, похожая на старый ржавый таз. Кабины у неё не было никакой, не видно было так же и двигателей, так что было совершенно не понятно, каким вообще образом эта штука летает по космосу. В тазу сидел, поджав по-турецки ноги зелёный инопланетянин с длинной бородой и размахивал зажатым в правой руке огромным крюком.
– Йэ-ха-ха – выкрикнул мерзкий старикашка и проворно закинул свой крюк на “Бодягу”. Он со скрипом заскользил по обшивке, пока не зацепился за какую-то антенну. Испустивший радостный вопль бородач тут же начал, несмотря на бивший в лицо сильный ветер от летящего с большой скоростью спутника подтягиваться к входному шлюзу. Вскоре его таз начал биться по обшивке и выглянувший ещё раз в иллюминатор Легостаев почти перед своим носом увидел безумные глаза на зелёном, обрамлённом развевающейся от ветра бородой лице. Подтянувшись вплотную к шлюзу старикашка начал стучать в него кулаком и угрожающе закричал:
– Отворите! Отворите, паскуды, не то всех порешу!
– Не открывай ни в коем разе! – испуганно зашептал Легостаеву Центрифуга. Если он войдёт, его потом ничем отсюда не выгонишь. Придётся кормить его, поить, одевать и обувать, пузо ему чесать перед сном, знаю я, ко мне как-то залетал уже такой, а я с дуру возьми, да и пусти его… Мы лучше вот что сделаем…
Он побежал в реакторный отсек и принялся откручивать от главного реактора всякие гайки и болты и вскоре, насобирав целую пригоршню, вернулся в кабину и открыв иллюминатор принялся кидать их вдоль борта, стараясь попасть старикашке в голову.
Легостаев же, высунув из другого иллюминатора швабру пытался перевернуть летающую тарелку, то есть таз, так, что бы инопланетянин из него выпал. Вскоре Центрифуга попал особо крупной контрагайкой старикашке прямо в лоб. Крючник на мгновение выпустил из рук свой крюк и схватился за ушибленное место, но и этого мгновения оказалось достаточно храброму и ловкому Легостаеву что бы перевернуть шваброй корыто и вытряхнуть досадного инопланетянина обратно в открытый космос. Избавившись таким образом от неприятного соседства космонавты открыли шлюз и втащили опустевшее корыто вовнутрь. Внимательно осмотрев его они обнаружили на днище какие-то буквы и очистив их от ржавчины прочли: