Идя по берегу, мы миновали две постройки. Одна из них была пуста. Абсолютно. Металлическая коробка три на три метра с одним проёмом в виде двери, но наверху мы обнаружили веревку, свисающую с потолка, дернуть за неё не посмели. Думаю, это была либо ловушка, либо спасение. Этого мы уже не узнаем. Второе сооружение являло собой идентичную коробку, только двухэтажную, она не была пуста, внутри находились семь человек (это я услышала по шарканью ног, разговорам и даже шелесту одежды). Мы не рискнули появиться там. Во-первых, нас меньше. Во-вторых, внутри мы бы не нашли союзников. В-третьих, если бы там был Рэй, то никого постороннего там и быть не могло, а следовательно, там находилось бы не больше четырех человек.
Смотрю на часы, осталось три часа пятнадцать минут.
Перевожу взгляд на спину Челси, идущую впереди меня, и задаю щекотливый вопрос:
– Время на исходе. Что будем делать?
Она останавливается, оборачивается, и в свете луны я отчетливо вижу, что она нервничает. Ни о какой стервозности сейчас не может быть и речи. Она испугана не меньше меня. Челси видела, на что я способна, хотя до пикового момента я не знала, что готова на ужасные вещи. Больше всего меня напрягает другое – я не видела, на что способна она. Даже будучи в Кубе, Челси всегда была на виду, но я о ней ничего не знаю. На что способна короткостриженная стервозная блондинка на пороге смерти? Ответа нет. И это плохо.
– Моё время выходит вперед твоего. – говорит она, и я наблюдаю, как её пальцы сильнее сжимаются вокруг рукоятки ножа. – Значит, доза моя.
– Хорошо. – лгу я, смотря ей прямо в глаза. – Идем дальше.
Челси мне не поверила.
Она тоже думает о том, что скоро произойдет. Каждая минута, что остается за бортом нашего судна под названием "Выживание", ещё больше накаляет атмосферу между нами.
Никаких посторонних звуков я не слышу. Усталость берет своё, сажусь прямо на остывший песок и вытягиваю ноги перед собой.
– Я больше не могу.
Челси садится рядом. Смотря на неё, понимаю, она устала куда меньше меня. Намного меньше. Думаю, ночью она спала, а я проговорила с Рэем обо всем, что только было возможно. Сейчас я даже жалею о том, что не спала. Сон, боже, это же так прекрасно. Люблю сон.
– Джо, надо идти. – говорит Челси.
– Куда?
Вопрос, на который у нас нет ответа.
Зря я села. Глаза закрываются. Если усну, то голова взорвется во сне. И тогда будет не так страшно и, наверное, не так больно. Бум и всё. Была Джорджина Джонс, и вот её не стало.
– Джо? Не спи. – шипит на меня Челси и толкает в бок так, что я как мешок с зерном валюсь на бок, даже не успев подставить руку, чтобы смягчить падение.