Я буду пытаться найти глазами знакомые лица, но увижу только Коди, находящегося от меня через клетку.
Я буду пытаться выбраться из металлической западни, но ничего не выйдет.
Слабая головная боль заставит меня прикоснуться к затылку и обнаружить там свежий шрам. "Что со мной сделали? Что они сделали с моей головой!?" – эти мысли унесут меня в слабые воспоминания белого стерильного места.
А потом придет он.
Доктор.
И новая лавина страха унесет меня в омут отчаяния.
Доктор, или как его там, входит в открывшиеся огромные ворота ангара. За ним шествует рота военных, до жути одновременно переставляя ноги, словно роботы, а не живые люди. Звук их шагов превращается в бой барабана, который в свою очередь сотрясает мои нервы. В том, что "роботы" – военные, не может быть никаких сомнений. Форма цвета хаки, военная выправка, полное обмундирование, оружие и отсутствующий взгляд, направленный в никуда. Я видела этот взгляд у дяди, в момент, когда он уходил в свои мысли и не замечал, что я наблюдаю за ним. Этот взгляд всегда будил во мне холодные мурашки и отправлял их в путешествие по телу. Взгляд пустоты и безразличия.
Мужчина, тот самый из больницы, останавливается в центре ангара, поднимает руку, и военные, одновременно приставив правую ногу, располагаются в три шеренги за его спиной. Доктор, заложив руки за спину, расхаживает перед нами из стороны в сторону. Он лучится счастьем, я вижу, как его распирает… гордость? Множество вооруженных людей стоят за его спиной, пустым взглядом смотрят в стену позади нас и по щелчку пальцев Доктора направляют на нас автоматы. Тут же отступаю назад и упираюсь в прутья моей мини-камеры. Невозможно оставаться спокойной (даже казаться такой), когда на тебя направлено оружие.
Сердце отбивает чечетку. Руки потеют. Ещё сильнее сжимаю полупустую бутылку воды. Мне страшно, дикий ужас происходящего атакует каждую клетку моего тела. Не могу отвести взгляд от Доктора, высокий широкоплечий мужчина пятидесяти лет, темные волосы с проседью уложены назад. Я бы сказала, зализаны. Кожа бледная, даже немного отдает синим, словно он долгое время не выходил на солнце. Карие глаза с морщинками вокруг них и тонкие губы, пытающиеся сдержать улыбку, которая то и дело проскакивает на лице. Белоснежный костюм кажется сюрреалистичным, черный галстук и черные запонки, белоснежные лакированные туфли. Именно таким я буду вспоминать его – ублюдком в белом костюме и с дурацкими шнурками на туфлях. Доктор прекращает ходить и, останавливаясь в центре ангара, говорит: