Не успела я толком расслабиться после долгой дороги, как в дверь постучали. Кого интересно принесло в первый выходной на этой неделе? Мало того, что Совет выдернул ни свет, ни заря, из-за чего в тартарары вылетел почти весь день, так и под вечер покоя нет.
На пороге стоял Джонатан. Волосы немного растрепаны, на щеках — легкая небритость, во взгляде — обещание рая на земле. Это преступление перед женской половиной человечества. Мужчина не должен быть настолько привлекательным. При этом, после прошлой ночи, он был отвратительно бодр и весел. Как-то обидно стало. Я — маюсь, переживаю. Даже во время Совета постоянно ловила себя на мысли, что там с Красавчиком, успокоился ли? А он, гад, стоит напротив и скалится во все тридцать два достоинства работы дорогого дантиста, потому что не может у человека просто так быть настолько белоснежная улыбка.
— Привет, кровная сестра. Зови Анну.
— Мммм… а ее нет. Ей пришлось уехать домой.
— Куда? В Россию? — обалдел парень.
— Ну, да… уехала… улетела… самолетом. Срочно. Вот.
Я мысленно раз двадцать стукнула себя в лоб. Мычу как идиотка малолетняя.
— Что-то случилось? Проблемы? — посерьезнел Джонатан
— Нет. Все нормально. Просто кое-какие семейные вопросы.
Нахмурившись, Красавчик скрестил руки на груди, от чего футболка слегка натянулась, подчеркивая его в меру накачанный торс, тем самым усиливая легкое томление в области моего сердца, и облокотился о стену.
— Вот блин, засада. У меня сегодня день рождения.
— Врешь!
— Неа. Хочешь, покажу водительское удостоверение? Ну ладно, на нет, как говорится, и суда нет. Жаль, конечно. Поеду тогда домой. Хотя бы высплюсь.
Джонни уже спускался по порожкам, и я не выдержала.
— Стой!
Он замер на полпути.
— Так нельзя…Иди сюда.
Красавчик, усмехнувшись, легко взбежал обратно, проскочил в дом и, плюхнувшись на облюбленный мною диван, ухватил покинувший совсем недавно мою руку пульт. Даже мыслим одинаково.
— Колись, что ты хотел сегодня устроить? Очередную пьянку?
— Здравствуйте, пожалуйста. — Всерьез обиделся парень. — Я что, по-твоему, настолько ограниченный тип, что кроме вечеринок больше ни о чем не способен думать?
— Ой, хватит строить оскорбленную невинность. Ладно, что тогда?
Джонни смущенно потер кончик носа.
— Только не смейся. Может кино? Или аттракционы? Не знаю, хотелось чего-то такого… детского что ли…
— Сколько тебе исполнилось? Двадцать три? Или тринадцать? Уточни, пожалуйста.
— И что? Мне надеть классический фрак, отвести свою женщину в оперу, а потом прийти домой, закутаться в плюшевый халат и заняться изучением еженедельника? А Анне вручит пяльца, пусть вышивает. Так?