И ведь из-за всей этой мути может пострадать Принцесса, которая вообще ни при чем.
– Прости, Эдельман, это, похоже, по мою душу.
– Не думаю. Скорее камешек в мой огород. Извини, если тебе перепадет по моей вине. А теперь, на счет три, очень быстро двигаем в сторону вот той подворотни, за мусорные баки. Там высокие стены домов, они нас прикроют. Раз… Два… Три… пошли.
Мы оторвались от кирпичной стены, и, в несколько шагов преодолев расстояние, заскочили за угол дома, оказавшись в тупике, заканчивающимся невысоким забором, который, при желании, мы могли бы легко преодолеть. От улицы нас отгораживали огромные баки со строительным мусором. Забежав за них, я автоматически прижал Алису к стене, закрывая собой на тот случай, если таинственный доброжелатель последует за нами. Минута. Две. Боль, словно нехотя, прокатилась по затылку последний раз и исчезла.
И вдруг меня снова накрыл этот запах. Она стояла, упираясь спиной в кирпичную стену, а я прижимался к ней всем телом. Ее лицо было так близко к моему, что мы практически касались друг друга губами. В паху заныло, и я почувствовал, что мой член совершенно не хочет проникаться серьезной опасностью крутившейся где-то рядом, но изрядно хочет проникнуть в Алису Эдельман. Желание было настолько сильным, настолько жгучим, что яйца ломило, а перед глазами плыли разноцветные круги. Что за херня? Я в данный момент так близок к банальному изнасилованию,а любые разумные мысли медленно, но верно покидают мою голову. И тут я посмотрел в ее глаза. Они не были синими, они стали черными от расширившихся зрачков, которые почти полностью скрыли радужку. Дышала Алиса быстро и рвано, всячески стараясь скрыть это от меня. Я замер, боясь верить увиденному. Она … Она хочет меня… Так же сильно. Все. Это была последняя адекватная мысль, мелькнувшая в моем возбужденном сознании. Я, не отрываясь от ее глаз, повел рукой по стройной ноге, поднимая край платья. Она не моргала, только губы приоткрылись, выдавая еще более участившееся дыхание. Мои пальцы поднялись выше, нащупали край ее трусиков, скользнули внутрь и она застонала. Сука! Этот звук сорвал мне крышу окончательно. Я целовал ее так, будто больше никогда ни одна женщина не повстречается на моем жизненном пути. Принцесса отвечала мне с полной отдачей, выгибаясь вслед за движениями моих пальцев, скользящих в самом горячем месте ее тела. Второй рукой я расстегнул молнию на ее спине, позволяя платью скользнуть вниз и добраться мне до твердых сосков идеально красивой полной груди. Опасаясь, что я, как малолетний пацан, кончу в штаны, даже не сняв их, я развернул Алису и она, упираясь ладонями о стену, выгнула спину, подставляя для меня все самые сладкие места. Я расстегнул ширинку, задрал подол платья насколько вообще это возможно, наслаждаясь открывшимся видом ее красивой упругой задницы, и со всей силы вошел в женщину, ставшую для меня центром этого гребаного мира. Она выгнулась еще больше, вскрикнув и прижавшись ко мне ягодицами. Сука, я не знаю, что это, но никогда в жизни ни с кем я не испытывал такого кайфа от обычного проникновения. Я входил в нее снова и снова, впитывая ее стоны, ее шепот, повторяющий мое имя, ее страсть, выплескивающуюся обильной влагой, почти что, стекающей по ногам. Каждое движение отдавалось во мне миллионами маленьких оргазмов. Каким-то интуитивным образом я почувствовал момент, когда она готова была кончить, и эта мысль отозвалась в моем теле мощным умопомрачительным взрывом. Я застыл в ней, ощущая, как внутри сокращаются ее мышцы, слушая как эта девочка раз за разом вскрикивает от того удовольствия, которое они испытала одновременно со мной. И мне было насрать, что мы среди бела дня находимся почти на главной улице Нью-Йорка. Я видел только ее, чувствовал только ее, хотел быть только с ней. Начнись сейчас Третья мировая, я бы даже не пошевелился, чтоб только не вытаскивать член из женщины, сделавшей меня самым счастливым человеком на земле.