– Привет, – промурлыкала Оливия, подкрадываясь к симпатичному незнакомцу походкой блудливой кошки.
Оказавшись прямо перед ним, Рыжая оперлась пятой точкой о край стола, практически забравшись бедолаге на колени.
– Это кого к нам принесло, такого сладенького, миленького, плюшевого?
Новенький откинулся на спинку стула, пристально рассматривая Олли снизу вверх и обратно: на пару секунд задержал взгляд в районе груди, потом оценил красивый изгиб бедра и, наконец, слегка наклонившись в сторону, проникся длинной стройных ног.
– Ты можешь называть меня «котик», можешь использовать даже отвратительное «малыш». Такой красотке все позволительно.
– А если серьезно? – Рыжая провела указательным пальцем по линии его подбородка. – Как тебя назвали мама с папой?
– Ах, ты вот о чем. Я просто думал, мы уже перескочили через стадию знакомства сразу к личному общению. Очень банальное имя – Эван.
– Ну, почему же. Чрезвычайно красивое.
– Ага, просто манданешься, – буркнул не выдержавший всей этой картины Майк
– Не обращай внимания, Эван. – продолжала лить патоку Олли, бросив на качка уничижающий взгляд. – Этот глупый мальчишка просто завидует.
В это время в аудиторию вошел преподаватель, и Оливия вынуждена была оставить парня в покое, чтоб вернуться на свое место.
Я же сидела, как на иголках, испытывая дикое желание обернуться и показать новенькому известный жест средним пальцем.
Едва занятие закончилось, на Эване тут же повисла щебечущая Рыжая, лишив меня возможности пообщаться с ним на предмет нахождения в этой стране, этом городе и этом конкретном университете. Бедная глупенькая Олли. Ее ждет в ближайшем будущем огромное разочарование.
Эван обожает посещать ночные клубы и бордели, но не затем, чтоб снять или купить себе женщину. Нет. Простых смертных он считает чем-то средним между животным и амебой. Ходят, едят, размножаются. Ух, ты, еще и разговаривают. Больше всего симпатяга любит наблюдать их пороки. Отправляясь в тур, он всегда выбирает самые злачные места, потому что мы в своем мире, далеки от всего этого. Живем слишком долго. Чувства притупляются, острота восприятия гаснет, а люди… Люди, они горят пламенем, для нас непонятным, а потому притягательным. Многие из моих соотечественников, чтоб испытать все это на своей собственной шкуре, проживают короткие, но яркие жизни здесь, становясь кинозвездой, известным певцом или политиком, а потом, напитавшись человеческими страстями, типа «гибнут», на самом деле, отправляясь домой.
И вот теперь вопрос: за каким таким интересом это тип оказался в университете? Учеба – самое последнее, что его когда-либо волновало.