Л. Кэрролл " Алиса в стране чудес"
Это было даже смешно. До комнаты, где меня благополучно заперли, "опасную" преступницу конвоировали впятером. Очень интересно, чего конкретно ждал с моей стороны Князь? Что я буду биться насмерть? Положу десяток саламандр и сбегу? Бред.
Мне было предъявлено обвинение в том нарушении закона, за которое, вообще-то, могут наказать весь Дом. Уж лучше я отвечу одна, чем позволю снова своим сородичам оказаться в изгнании. Это при лучшем раскладе. А там, как Владыке на душу ляжет. Может – приступ очередной паранойи, и в результате – уничтожение до пятого колена. Он же такой, наш Князь, веселый парень.
Честно говоря, я поначалу даже не до конца понимала, что – все, закончились мои гонки по вертикали. В мозгу крутилась заезженная пластинка, повторяющая информацию о том, как Джонатан вывел нас с территории Пустоши. До сегодняшнего дня я была уверена, никто из атлантов не способен использовать Пути, а соответственно и разрывать Пространство, кроме Дома Черной Розы. Так всегда было. Изначально. С момента создания этого мира. Связь? В ней дело?
Дверь скрипнула, впуская Владыку, который прошел в комнату с таким довольным лицом, что до ужаса хотелось в него плюнуть. А что? Все равно приговор будет однозначный, так хоть приятную мелочь себе позволю перед смертью.
Князь молча взял стул, одиноко стоявший в углу и сел напротив меня. Сама–то я по-хамски развалилась на узкой кровати. Несколько минут просто гипнотизировали друг друга.
– Очень похожа на свою дурную бабку, и совсем ничего от матери. Глаза, пожалуй, только, как у Александры, такие же синие и невинные. Хорошая была девочка.
То, что он так спокойно говорил о женщине, которую ради его же прихоти, собственно говоря, и убили, по моему мнению, являлось верхом цинизма.
– Что ж Вы не оставили в покое эту хорошую девочку с невинными глазами?
Впервые я задала Князю вопрос в лицо. Всю жизнь мне приходилось играть роль, улыбаясь и кланяясь при каждой нашей встрече, в то время, как на самом деле, от одного вида его лица, его холодных глаз, поднималась такая волна ненависти, что я впивалась ногтями в ладони до кровавых полумесяцев, отрезвляя разум болью.
– Она стала жертвой своей материнской любви. Ей всего лишь надо было отдать тебя Саламандрам, потому что мне нужна была именно ты.
– Всего лишь?! Прикалываетесь, что ли? Всего лишь? Серьезно? Знаете, вообще-то это нормальное желание матери – защитить свое дитя. Она, по-вашему, должна была вручить дочь саламандрам, чтоб они торжественно ее убили? Или, еще лучше, в знак верноподданических чувств, казнить ребенка собственноручно? Что у Вас вообще в голове?