— Слабенький стимул… — улыбаюсь подруге, направляясь с подносом к свободному столику. Кулакова следует за мной. — К тому же, с такой мотивацией ты будешь меня часто проклинать. Не хотелось бы…
— Ой да ладно!
Как только мы усаживаемся поудобнее, я замечаю, что в кафе заходит Константин Станиславович, и направляется в конец очереди. Похоже, это улавливаю не только я.
— О, Сонь, а ты видела, что Симанович кольцо снял? Я сама — нет, мне Элла Львовна из бухгалтерии сказала. Она, кажется, на него всерьёз глаз положила. Ну ещё бы! Ей сорокет через пару лет маячит, а замуж так и не вышла, бедняга… И детей нет… Она всё личное дело Константина Станиславовича у кадровички уже вдоль и поперёк изучила. Он же сам такой скрытный, ничего о себе толком не рассказывает. А Элла сразу всем разболтала, как только Симанович порог офиса переступил, что, девочки, расходимся, он давно уже женат, счастлив, и дочь у него взрослая — в универе учится…
— Нет, не видела, — слегка раздраженно прерываю взбудораженную Кулакову, принимая как можно более незаинтересованный вид.
Хотя украдкой наблюдаю за тем, как Константин Станиславович двигается в очереди, о чем-то переговариваясь с нашим офисным водителем.
Меня сердит то, что врать в мелочах мне в последнее время приходится часто. И виной всему наш новоиспеченный начальник отдела со своей сильной мужской энергетикой, будь она неладна! К сожалению, я наконец-то поняла, о чем тогда мне твердила Дарина.
Глупо отрицать, что у меня против моей воли возник какой-то не особо здоровый интерес к этому мужчине. На минуточку, взрослому! Восемнадцать лет разницы в моем понимании — целая пропасть. Ещё на минуточку — женатому! Ну и, в конце концов, я тоже совсем скоро отравляюсь под венец! Тогда — почему я позволяю себе думать о нём?
Несколько раз на прошлой неделе и три на этой мне приходилось подсаживаться к Симановичу, чтобы объяснить некоторые технические нюансы в нашей работе. Да и со старыми поставщиками были кое-какие проблемы.
Каждый раз, когда я садилась на стул рядом с ним, возникало ощущение, что я попадаю в какую-то аномальную зону с высоким напряжением, в которой практически не могу себя контролировать. То хихикаю невпопад, как девочка, то торможу и переспрашиваю одно и то же. Хотя, если задуматься, Константин Станиславович абсолютно ничего такого не делал, чтобы смутить меня или как-то спровоцировать на неадекватность. Но от него настолько приятно пахло свежестью елового леса (это я так окрестила его парфюм) и исходила какая-то загадочная сила, что я, дуреха, находясь настолько близко, совсем тупела. Не могла сообразить, что ему ответить на совсем простой логичный вопрос по работе.