Васильков вернулся домой поздно вечером и явно не в духе. Даже ужинать отказался. Ушёл сразу в душ, а потом завалился спать. На мои вопросы до сна отвечал односложно и слегка раздраженно.
Как я поняла, Даня психует из-за сложностей с новым клиентом. Проблемный какой-то ему достался, но отказаться от него нельзя, так как заняться его делом просил лично начальник.
Я расстроилась, что нам не удалось нормально провести время вместе. Мне это было необходимо для стабилизации собственного взбаламученного состояния. Однако обстоятельства сложились иначе. Пришлось принять данный факт.
В пятницу, перед тем, как уехать на такси, любезно заказанным для меня Константином Станиславовичем, я сама попросила, чтобы он написал мне сообщение, когда наше поручение будет выполнено. Но Симанович решил мне позвонить. И именно в тот момент, когда мы все мило ужинали запечённой форелью у Даниных родителей, обсуждая предстоящую свадьбу.
Я, увидев, кто звонит, сразу же отклонила вызов. Испугалась, что окружающие сразу всё поймут. Будто у меня на лице будет написано, что творится в моей голове. Напрягалась так, что даже лопатки сводить начало от неестественной позы.
Дане на прямой вопросительный взгляд я торопливо объяснила, что это звонок по работе, и он терпит до понедельника. Сказала, что устала за неделю, и хочу спокойно отдохнуть в кругу семьи.
По-хорошему, позже надо было бы перезвонить Симановичу, но я этого не сделала. Зато он написал мне в одиннадцать вечера сообщение:
«Поручение Филиппа Ильича успел выполнить вовремя и сказал ему, что ты была со мной до конца. Не волнуйся больше об этом! И спокойной ночи, Соня!»
Я не могла избавиться от ощущения, что в этом с виду обычном сообщении есть подтекст, поэтому ничего не ответила. Просто удалила. Хотя утром винила себя за глупость. Стоило бы написать: «Спасибо!», но уже точно было поздно.
В понедельник с больничного вышла Дарина, которая в течение дня слишком часто подбегала к моему столу по работе, да и просто поболтать, чем неплохо отвлекала от созерцания украдкой сосредоточенного профиля Константина Станиславовича и размышлений о том, что он обо мне думает. Потому что когда Симанович долго ко мне не обращался, у меня создавалось впечатление, что его особое отношение я сама себе выдумала. Да и недовольный вид Зарецкой, которая, похоже, обиделась на меня за то, что загрузила её в пятницу, намного легче не замечать, когда ты не одна.
— В чем ты пойдёшь на корпоратив? Решила? — щебетала Кулакова прямо над моим ухом. — Я себе такое офигенное платье ухватила на распродаже… Хочешь фотку покажу?