Валери кивнула, затем откинула голову назад, на этот раз осторожно, и неуверенно посмотрела на него. — Я упала в обморок, да? Я никогда раньше не падала в обморок. Когда-либо…
— Твоя система сейчас слабее, чем обычно, и ты лежала на спине, надавливая на рану. — Все это, конечно, правда, но она упала в обморок не из-за этого.
— Я не чувствовала боли, — нахмурилась она.
— Ты были несколько рассеянна, — деликатно заметил он.
Валери покраснела и снова опустила голову. Когда она подняла ее мгновение спустя, на ее лице было решительное выражение. — Да, я определенно была немного рассеяна. И эгоистична. Ты не успел…
— Все в порядке, — перебил ее Андерс, понимая, о чем она думает. Она чувствовала, что все это было односторонним и что он доставлял ей удовольствие, в то время как сам не получил удовольствия. Она не могла быть дальше от истины, но он не мог сказать ей этого, или объяснить, как он мог наслаждаться ее удовольствием с ней.
— Это мило, Андерс, но не прекрасно, — вздохнула Валери, и приподнялась, чтобы посмотреть ему в лицо. Она начала скользить рукой по животу и сказала: — Я могла бы сделать для тебя то, что ты…
Она резко остановилась, когда Андерс поймал ее за руку, почти добравшуюся до его боксеров. Несмотря на искушение, он не мог позволить ей прикоснуться к себе. Хотя это, безусловно, доставит ему удовольствие, Валери тоже будет испытывать это удовольствие с ним, а он не мог объяснить этого, не объяснив всего. Она еще не была готова услышать правду о его происхождении. Поднеся ее пальцы к своим губам, он поцеловал их, затем отпустил ее руку, обвил ее шею и притянул ее лицо к своему. Его поцелуй был таким же легким и нежным, как и на ее пальцах. По крайней мере, он так хотел, но в тот момент, когда их губы встретились, страсть вернулась с ревом товарного поезда. Пошатнувшись от удара, Андерс перекатился на кровати и прижал Валери к матрасу, накрыв ее своим телом. Ощущение ее плоти рядом с его возбуждало, ее грудь прижималась к его груди, ее ноги переплетались с его ногами… Все это вызвало в его теле такой шум, что игнорировать его было невозможно.
— Сэмми, — выдохнула Валери, когда он оторвался от ее губ, чтобы продолжить путь вниз по шее.
Андерс улыбнулся, услышав это прозвище. Никто никогда не называл его так. Мать называла его только Семенем, а все остальные Андерс и никак иначе. Но Сэмми ему нравилось. В устах Валери это прозвучало как нежность или молитва. Валери пошевелилась под ним, ее пятки скользнули по его икрам, а затем впились в них так, что она смогла выгнуть свой таз. Действие возымело немедленное эффект. Кровь прилила к паху, превращая полутвердость, которая там нарастала, в полный, неистовый стояк.