Невесёлый смешок, он как-то сам собой вырвался.
Мог, как оказалось.
– Что он сделал? – Тихо и мягко, но в то же время крайне скованно и хрипло спросил Анаэль.
Поджав губы и неопределённо дёрнув плечами, безразлично ответила:
– Выставил меня в качестве щита. И пока артефакт целенаправленно меня убивал, Гидеон пытался открыть портал и сбежать, потому что уже понял: ему с медальоном не тягаться.
Я замолчала вновь, едва ли отмечая краем сознания, как застыл каменным изваянием мужчина рядом со мной.
– Папа убил его. Я к тому моменту потеряла сознание, а он сказал, что Гидеона уничтожил артефакт, но я знаю, что это не так. Я знаю, что папа убил его.
И слёзы неожиданно потекли быстрее и сильнее, хотя, казалось бы, я же выговорилась, меня должно было отпустить. Вся эта ситуация должна была отпустит уже давно, ведь столько лет прошло, но… не отпускала. До сих пор не отпускала и я не знаю, отпустит ли вообще.
Внезапно из последних сил сдерживающаяся я оказалась у Анаэля на коленях, сам некромант обнял обеими руками и прижал к груди, тёплой и крепкой, и, целуя мои волосы, прошептал:
– Поплачь, Кейт, станет легче.
Я уже и так плакала, через слёзы выпуская всю ту сковывающую тяжёлую тьму, что столько лет сидела внутри.
Так мы и просидели в темноте и тишине, нарушаемой лишь моими всхлипами и шмыганьем носом. Анаэль позволял мочить его рубашку слезами, продолжая обнимать и мягко поглаживать меня по волосам и спине, а я, стараясь ни о чём не думать, обнимала его в ответ, уткнувшись щекой в грудь.
Мне было плохо и больно, но вместе с тем с каждым моментом словно бы становилось всё легче, свободнее, и даже спокойнее. Чем дольше мы так сидели, тем приглушённее становилась боль в груди.
А потом Анаэль совсем тихо сказал:
– После этого ты перестала доверять людям, – наверно, это был вопрос, но прозвучал он утвердительно.
Кивнула и тут же шмыгнула носом.
Мужчина пошевелился, убрал одну ладонь с моей спины и через мгновение уже протягивал мне белоснежный платок.
Приняла его с благодарностью и попыталась вытереть лицо от слёз, продолжая, впрочем, фактически лежать на нём и обнимать одной рукой.
Не знаю, сколько мы так просидели. Мне было просто хорошо, тепло, уютно, комфортно в мужских объятьях, ощущая молчаливую, но такую сильную поддержку Анаэля. Сам некромант не торопил и не выказывал никаких неудобств, так что мне оставалось лишь приглушённо надеяться, что и он чувствует себя хорошо.
Минута текла за минутой, по ощущениям сменяясь на часы, а мы всё сидели и обнимались, пока я вдруг запоздало не ощутила, что засыпаю. Но указать на это не успела – сознание уплыло раньше.