Виталий как может зубы заговаривает. Показывает наброски и эскизы прошлого дизайнера, угощает коньяком, только пятки не целует ему, пока я скачиваю программу, чтобы хоть что-то нарисовать. К счастью, некоторое время назад одна известная фирма заказала у нас приложение для дизайна. И я лично его тестировал. Доступ имею.
— Так, Малевич… Ну что? Готов? — смотрит на меня прищурившись.
— Предлагаю постелить газон и посадить розы, красные, — говорю, косясь на выбранный эскиз.
— Ага. А в чем уникальность? — хмурится.
Чешу бороду. Надо что-то говорить, а в голове мысль, как бы сбежать отсюда.
— Мой Жора заслужил лучшего! Не просто газон. Я ведь любил его, почти как сына родного! А он так мало пожил…
— Как же жаль… Что произошло? — смотрит на него Виталик, делая прискорбное выражение лица.
— Утонул в детском горшке.
Мы с Виталиком переглядываемся, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. А он пинает меня под столом, возвращая к делу.
— Любили его? — спрашиваю, как можно серьзенее.
— Что за вопрос? Конечно!
— Понимаю… У меня вот Джо тоже как член семьи.
— Хомяк?
— Нет, мопс.
— А есть фотка?
— Ага. На заставку даже поставил… скучаю.
— Так он что, тоже помер? — сочувствует Сенька.
— Надеюсь, что жив. По иронии судьбы нам пришлось разлучиться, — рассказываю печальную историю о том, как бежал из ЗАГСА, приукрашивая и привирая. Потом еще до кучи про то, как меня кинул друг. Сенька не перебивает на удивление с интересом слушает.
Говорю, пока не получаю новый пинок под столом от Виталика. Он намекает, что я слишком заболтался.
— Надо твоего Макса прижать, — в конце концов, выдает Розовый куст. — Крыса, таких как он за хвост подвешивать вниз головой!
От этого предложения становится не по себе. Решаю вернуться к теме.
— Думаю, мы ему памятник сделаем уникальный.
— Максу? Дело говоришь! Пришьем и на табличке напишем: «От друга с любовью», — Сенька начинает смеяться, а Виталик подхватывает. Только мне не смешно.
— Я про Жору вообще-то. Он что любил?
— Сыр.
— А еще?
— На плече сидеть и когда за ухом чешут.
Тяжелый случай.
Представляю хомяка и в голову ничего не идет.
— Так может ему памятник в виде сыра сделать? — предлагает Виталик.
— Ага, таких «уникальных» по всему миру полно. Вон даже в Москве этот... как его? Плавленый сырок.
— А что, если сделать в виде колеса? — предлагаю, задумчиво глядя в окно.
— При чем тут это?
— Хомяк ваш в клетке жил?
— А, ну да… В золотой… И колесо такое же там было. Эх, наяривал! Как энерджайзер.
— Можно сделать бегущего хомяка, как символ скоротечности времени. Мы постоянно куда-то спешим, не оглядываясь назад… Оп и все! И жизнь прошла.