— Двадцать, — смотрит на меня, ожидая реакции.
— Чего как дорого?
— Посуточно дороже.
— Ясно, — чего я ждал? Родился во время капитализма.
Лезу в карман и отсчитываю деньги — единственное, что дает свободу и власть.
— Живите до выходных, так и быть, — делает уступку хозяйка. — Вы хороший человек.
Хороший человек, а остался бы на улице, не имей при себе лишние пятьдесят тысяч.
— Операция помогла внуку? — решаю спросить напоследок.
— Да, — становится серьезной. — Спасибо вам еще раз.
— В субботу съедем.
— Ключи можно в почтовый ящик…
— Вера Васильевна?! — Лика появляется в коридоре, не давая хозяйке уйти.
— Воронцова?!
Смотрят друг на друга, глазами хлопают.
— Так вы что, встречаетесь?
— Мы женаты.
— А что ж тогда не живете в прошлой квартире? — совсем сбивается с толку.
— В какой квартире? — Лика начинает понимать.
— Ну той, что ты снимала, — объясняет Вера Васильевна.
— Вам пора бежать, всего доброго, — почти выталкиваю ее за дверь. — Внуку здоровья, про ключи понял.
— Значит, это ты купил мою квартиру?! Выгнал из дома?! И цыган подослал?! — Лика накидывается на меня с кулаками. И на сейчас мне нечем возразить. Не при таких обстоятельствах она должна была узнать эту новость… — Отвечай! Врун!
— Не делай поспешных выводов, — пытаюсь оправдаться. Телефон оживает будильником, напоминая о встрече. Все летит к чертям, Лика взбешена. — Малыш, мне надо уехать… Обещаю, мы поговорим чуть позже.
— Ну и проваливай! Вот только разговаривать будешь с голыми стенами! Я ухожу.
Лика настроена решительно: натягивает шорты и майку. Молчит, приняв каменное выражение лица. Будто бы несколько минут назад не таяла в моих объятиях. При мысли о том, что мы могли бы сейчас заниматься более приятными вещами, чем выяснять отношения, мой мозг начинает закипать. К тому же снова орущий будильник накаляет между нами воздух до предела.
И вместо того, чтобы оправдаться или уйти первым, громко хлопнув дверью, я поступаю спонтанно. Поддавшись сиюминутному порыву, хватаю Лику, закидываю на плечо и тащу обратно в постель. Там у нас с ней диалог выходит более конструктивным.
— А ну, отпусти! — колотит маленькими кулачками мою спину. — С ума сошел совсем?! Дикарь! Неотесанный мужлан! — кричит брыкается. Но я сильнее. Не выпущу.
Кидаю ее на матрас и залезаю сверху. Не даю сказать больше ни слова, затыкаю рот поцелуем. И терзаю ее губы до тех пор, пока она не перестает вырываться.
Но как только малышка теряет бдительность, отрываюсь и вываливаю на нее все, что накопилось:
— Меня выгнали с работы. Макс нас подставил, и я банкрот. У меня нет денег, жилья, тачки. И я гол как сокол, — Лика хлопает длинными ресницами, пока я быстро продолжаю рассказывать ей о том, что случилось.