— Что же, пойдём, — понимающе кивнул Рене и усмехнулся, — Сразу видно, к океану ты не привык.
Ну, ничего. Пару-тройку дней поваляешься на койке, и всё пройдёт.
— Эх, твоими бы устами… — сказал я кислым тоном, с трудом подавляя рвотные позывы.
Мы быстро двинулись к кормовой надстройке мимо других пассажиров- мужчин с мечами на поясах и женщин в пышных платьях. Одни стояли возле бортов корабля, другие прохаживались по палубе, общаясь между собой. Похоже, ни у кого из них не возникало проблем с вестибулярным аппаратом.
Рене Алман оказался прав. Уже через три дня мне заметно полегчало. Я смог адекватно воспринимать реальность и выходить на верхнюю палубу.
За то время, пока я оставался в каюте, на корабле случилось несколько происшествий. Один раз небольшая группа мужчин, после совместной пьянки, затеяли драку, так что матросам пришлось их разнимать, обливая холодной океанской водой. Всё обошлось синяками, ушибами и двумя ножевыми порезами, хотя могло быть гораздо хуже. Кроме того, вчера вечером за борт упала молодая женщина. Прежде, чем её успели спасти, она запуталась в собственном платье и утонула. Судя по всему, её кто-то столкнул в воду. Но кто именно и за что, так и осталось загадкой. Женщина плыла одна в каюте второго класса, и ни с кем на корабле не конфликтовала.
Заниматься расследованием преступления капитан не стал, сославшись на отсутствие свидетелей и подозреваемых. С моей точки зрения, такая логика казалась ошибочной, но Рене отговорил меня спорить с Торцием, поскольку это было бесполезно. Несмотря на внешнее добродушие, капитан имел крутой нрав, и терпеть не мог, когда ему перечат.
Дни проходили один за другим. Спустя три рацидорские недели равные пятнадцати дням наш корабль вошёл в воды Рандаггура. Это было море, отделённое от океана Гуркензус цепью небольших скалистых островов. Здесь начиналась самая опасная часть путешествия. Именно тут, в драконьих водах, обитали чудовища, о которых говорил мой спутник.
Ссылаясь на научный эксперимент, мы с Рене питались один раз в день, а спали ещё реже. Вахтенные, стоявшие по ночам за рулевым колесом, постоянно удивлялись, почему нам не спится, и просили хотя бы на пару часов сменить их на капитанском мостике. Я никогда не управлял настоящим парусным судном, поэтому с нескрываемым удовольствием соглашался и следил за курсом корабля.
В одну из таких ночей, я стоял за рулевым колесом при свете масляного фонаря, и наблюдал за стрелкой компаса. Рене сидел рядом на ступеньках мостика, рассказывая о своих приключениях в разных местах планеты.