— Ты как?
— Нормально, — выдохнула ему в грудь и невольно потерлась носом, вдыхая терпкий аромат настоящего мужика. Божечки-кошечки, вот это аромат! Только и продавать, как женский возбудитель! Я бы обогатилась, заявив на это патент.
Придя в себя, подняла лицо разглядывая мужественные черты. Он правда был немного похож на дикаря — нет, не из-за какой-то там небрежности. От него исходила аура, ставящая на колени и призывающая пересчитывать кончиком языка все кубики на его опупенном прессе. Я легко могла представить его бегущим по дикому лесу в поисках добычи.
Квадратный, заросший мощной щетиной подбородок только добавлял этой первобытной нотки. Такой не будет думать — перекинет через плечо и на выход, точнее, на вход в свою пещеру. Чуть широковатый нос с небольшой горбинкой был органичным и прекрасно смотрелся на этом лице. Темные брови подчеркивали строгость, а излом подчеркивал насмешливость мужчины лучше, чем любые слова.
Офигенный.
— Ты чего? — немного озадаченно спросил он, когда я подтянулась на цыпочках, роняя свой рюкзак на ноги и впилась пальцами в воротник.
— Ничего. Я уже ничего, а вот к тебе вопрос — предложение в силе?
— М! — буркнул немного удивленно, когда я со всей своей женской решимостью, собранной в маленький кулачок, прижалась к его губам, обжигаясь о них.
Широкая пятерня вновь забралась на затылок и взъерошила волосы, нажимая на все самые нужные точки. Он притягивал меня к себе, закручивая в этот поцелуй, как в водоворот. Позволял мне целовать его, сплетаясь языками и щекоча кожу о бороду, и сам не стоял столбом, свободной рукой обхватив талию и зажимая меня в капкан.
Я сейчас еще немного им подышу… Еще чуть-чуть… И отпущу… Обещаю…
— Сладкая, — прошептал мне в губы, отпустив лишь на миллисекунду, и вновь ввязал в поцелуй, порабощая.
— Хоть бы людей постыдились! Позорники!
Недоброжелательная гражданочка, больше похожая на сухофрукт в курточке, что хватило наглости стукнула Михаила своей сумкой в плечо, привлекая всеобщее внимание.
— А ну, хватит, безбожники! Ишь ты, обсосите еще друг друга прилюдно!
— Приходи вечером, — проигнорировав наблюдательную старушку, прошептала я, прижавшись щекой к его лицу. — Я буду ждать. В семь, в магазине.
— Милиции на вас нет!
— Нет сейчас милиции, бабушка, — вступил в ее монолог такой-то студент, стянув с головы объемные наушники. — Полиция сейчас.
— Управы на них нет!
— Я приду, мышка, — ответил он, так же отгородившись от недовольств стеной и глядя мне прямо в глаза.
Поезд остановился, и подхватив свой рюкзак, я юркнула в толпу, за несколько секунд оказываясь у выхода и чуть ли не первой выбегая на перрон. Михаил остался внутри, провожая меня плотоядным взглядом, и будто не слыша визжащую рядом старушку.