— Серьезно? Думаете, я себе другую машину не куплю? — не сдерживаюсь я.
Только вот в махинациях меня еще не обвиняли! То время давно прошло, бизнес давно весь в белую, никаких проступков и отклонений от налогов!
— Это дело налоговой, а не мое, на что у вас хватает, а на что нет, — меланхолично и максимально незаинтересованно произносит он. — Необходимо поехать в отдел и написать…
— Я позже приеду, на сегодня у меня планы.
Ленивый и блеклый взгляд скользнул по моему лицу, и светлая бровь сержанта вздернулась вверх.
— Вас едва не взорвали, но вы не готовы отменять планы? Понятно, записываем. Потерпевший отказывается от дачи показаний…
Нет, конечно, выдать бывшей жене люлей посредством закона перспектива хорошая, только вот зная, как работает наша судебно-исполнительная власть… да я состарюсь к тому моменту, когда вина Маринки будет доказана. А мне еще с мышкой в постели кувыркаться, времени в обрез.
Но, по-хорошему, мне сегодня реально надо в отдел. Да и настроение ушатывать кровать немного спало после осознания, что я мог стать Маринкиным кулинарным шедевром — угольной курицей в духовке. Да, готовить она никогда не умела… Но не суть. Мне бы как-то с мышкой связаться, предупредить ее, что мне надо отлучиться, или перенести встречу. Но нового номера я ее не знал, а старый она еще вчера заблокировала.
Бл… Блин. Час от часу не легче.
Взгляд сам собой упал на вывеску секс-шопа.
Раз самому сказать не выйдет, попробую передать ей сообщение.
— Ни от чего я не отказываюсь. Сейчас, подождите, я вернусь и поедем в отдел.
— Угу, — так же равнодушно бросил полицейский, не отрывая носа от своих записулек. Вот она, работа доблестной… а, похер.
— Вечер добрый. — блондиночка оторвала голову от журнала перед собой и растянула губы в улыбке. Вот именно такой, что медленно разрывает на девичьих бедрах трусики под лозунгом «Возьми меня! Я вся горю». — Мне Кира нужна.
— А ее еще нет. Может, я могу вам помочь?
Женщина игриво подперла щеку ладошкой, намеренно демонстрируя мне свое неаппетитное декольте. Сисек нет, так только, поролон в чашках лифчика. Я таких не люблю, сухие слишком, мне бы сочные, как у мышки.
Тряхнул головой, поймав себя на том, что, разглядывая чужую грудь, мечтательно пускаю слюни на сочные, но нафантазированные грудки Киры, которых я, мать его, еще не видел. Но мадам принимает это на свой счет, и подкрашенные губы от улыбки едва не трещат.
— Нет, мне нужна Кира. Я знаю, что она скоро придет, передайте ей это. Пусть позвонит.
Протягиваю визитку и с каким-то кровожадным удовлетворением вижу, как трещит лучезарное лицо, рискуя посыпаться осколками, как у ведьмы из фильма «Братья Гримм». Стараясь сохранять любезность, женщина со стеклянными глазищами (ага, а цвет глаз-то тоже не свой — явно корректирующие линзы) выхватывает из моих пальцев белый квадратик с номером и согласно кивает.