— И волосы твоей расческой расчешу, если понадобится, — фыркнула она.
— У тебя пять минут, — сдалась я, заметив, как решительно она преградила мне дорогу своим не особенно внушительным телом.
Что-что, а комплекцией я пошла в мать. Такая же коротышка с пышной грудью и маленькими ступнями.
— Мне хватит, — указав ладонью на диван, она взволнованно схватила поясок махрового халата и принялась его теребить, подбирая слова. — Это история долгая, но так как во времени я ограничена, сожму до самых важных моментов.
— Валяй, — буркнула я и демонстративно сложила руки на груди, злобно прищуриваясь.
Гнев подавить просто не получалось. Мне даже смотреть в ее сторону было больно, не то что слушать. Впиваясь взглядом в тонкое запястье женщины, я была готова к тому, что услышу что-то, оправдывающее ее поступок, ядом лжи проникающее в вены и распространяющееся по всему телу. Все неправда. И мнимое сожаление, и вина. Все это чистой воды ложь, ведь у нее есть причина для возвращения, а значит, до этого она не планировала узнать, выжила ее дочь или нет.
— Я много раз хотела вернуться, — начала она, будто прочитав мои мысли. — Но это оказалось не так просто сделать, как я думала. Ты обижена на меня и имеешь на это полное право, я это понимаю, как и свою вину перед тобой.
— Ближе к делу, мама.
Само слова «мама» замерло на губах холодными снежинками. Ничего не изменилось, все так же больно и сквозит предательством.
— Я уехала, потому что не могла стать для тебя достойной матерью. Это было жестоко, но я знала, что о тебе позаботятся, — она с благодарностью посмотрела в сторону Леры, и та согласно кивнула. Предательница! — Все эти десять лет я узнавала о тебе, следила за тем, как ты живешь, и не вмешивалась, поскольку не имела права.
— И сейчас не имеешь.
— Дослушай. Я больна, очень. Мой рак прогрессирует, и шанс на излечение очень мал. Можешь злиться на меня за то, что я приехала, но не увидеть тебя перед… концом было бы еще большей моей ошибкой, чем оставить.
— Бросить. Раз начала говорить, так говори так, как есть, не играя словами.
Мама поморщилась, как от вспышки боли, и опустила глаза, продолжив:
— Моя вина перед тобой неискупима, но кое-что я все же могу для тебя сделать. Четыре года назад я вышла замуж за очень хорошего человека. Все это время Адам боролся вместе со мной, помогал, поддерживал, и это он настоял на том, чтобы я взяла себя в руки и навестила тебя. Он хороший человек, Кира, заботливый, ответственный и очень одинокий. Кроме меня, у него никого нет, а у меня есть только он и ты.