— Послушай, Виталик! Родной ты мой, ну сдался я тебе? Отвали, а? — предупредил его я больше для успокоения совести. — А не успокоишься, я тебя сам угомоню, понял?
Он, понятное дело, не послушался. Но все равно я не стал сразу приводить угрозу в исполнение, попытался решить дело миром. Мало ли, вдруг все же у меня глюки? Я сделал то, что было удобнее всего: толкнул дверь и попытался запереть его в номере, но толстяк пер танком. Мы толкали дверь с двух сторон, и с каждой секундой я все отчетливее понимал, что легко не отделаюсь. Виталика точно придется убивать, и это явно только начало: как бы ни было тошно, мочить придется много.
Мелькнула и растворилась в адреналине мысль о том, что когда-нибудь я перестроюсь, осознаю, что это уже не люди, а пустые оболочки, но пока моя суть до последнего противилась предстоящему убийству. Меня не спрашивали, хочу ли я быть долбаным чистильщиком. В чем смысл произошедшей Жатвы? Зачем жнецам наши души? Топливо? Еда?
— С-с-суки! — прорычал я и добавил: — Это я не тебе, Виталий. Извини, ничего личного…
На голос бездушный зомби попер еще активнее, он неутомимо лез, урчал, клацал челюстями и булькал. Чуял еду, которая была на расстоянии укуса, но мешала дверь.
Перехватив вешалку, превратившуюся в четырехконечную пику, я отскочил в сторону, в результате чего упирающийся в дверь зомби вылетел в коридор и впечатался в стену.
Толстяк повернулся, оскалился. Его ушибленный лоб покраснел, на нем вздувалась шишка — надо же, ткань-то не мертвая! И кровь в нем течет…
Дальше тянуть было нельзя, из номера донеслись еще чьи-то шаркающие шаги. Заорав, я сунул смартфон в зубы, обеими руками перехватил основание своего копья и обрушил острые ножки на голову толстяка. Бил железом о макушку, а стук был как деревом по дереву.
Зомби, вероятно, боли не почувствовал и не заорал, а я не смотрел, какие повреждения нанесли ножки, было противно. Не без труда выдернув свое орудие из плоти, я снова обрушил вешалку наугад.
Бил снова и снова, не фокусируя взгляд на зомби. Потому что я обычный офисный планктон, даже драться не люблю. А тут, как ни крути, убийство…
Боковым зрением я увидел, что голова зомби превратилась в кровавое месиво, он пытался встать, но мои удары припечатали его к стене, которая была уже забрызгана красным.
Хрясь! Хрясь! Чвак! Чвак! Изменившийся звук заставил меня глянуть на мужика, и перед глазами потемнело, горло словно сжали горячие пальцы: левая часть его лба деформировалась, глаз вывалился наружу, второй был выколот, в голове зияли дыры, истекающие кровью, но зомби продолжал урчать и загребать перед собой руками.