Пусть отнимут у меня невинность, но не заставляют пройти неподготовленную через анальный секс. К черту.
К тому же… Может быть, Ворон уже лишил меня девственности с первого раза? Я не знаю, как это бывает обычно, но говорят — это больно. А вчера мне было больно, может быть, на этот раз уже не будет? Хотя крови не было, а боль между ног унялась достаточно быстро.
И, возможно, она и не была такой сильной, как мне показалось изначально. Я была напугана, напряжена и не готова.
Знаю, я не хотела, чтобы хоть один из них проник мне под кожу, стал вехой в моей жизни, пусть даже такой. Но это глупо. Оба уже значат для меня слишком много, играют в моей судьбе важнейшую роль. Я никогда не забуду их, лишат они меня девственности сегодня или нет.
Они всегда были за моей спиной с того четырнадцатого дня рождения.
Я смогла избежать секса дважды: в борделе и в машине, но не теперь. Такой ценой я беречь девственность не готова.
— Окей, Луиза.
Мне не нравится, как Медведь произносит это имя. Каждый раз он подчеркивает его голосом, как будто каждая буква ему отвратительна. Он знает, что это не настоящее имя, и не перестает напоминать мне об этом, надеясь, что я сдамся и признаюсь.
Заложив большие пальцы за ремень на поясе, Медведь продолжает:
— Раз уж я трахал твой рот, то теперь очередь Ворона. А я стану твоим первым.
Черт возьми!
«Не каждая женщина способна принять меня», — сказал он. И я надеялась, что ему снова хватит только минета, а остальное, как и в борделе, сделает Ворон.
Но я не могу выбирать любовника и указывать им очередность. Луиза бы не стала. Никто не делает этого вместо боссов мафии. Они делают выбор сами.
Если Медведь решил стать моим первым, а Ворон никак не помешал ему, возможно, Ворону просто не нравится вся эта возня с девственницами, учитывая, как он отпрянул от меня накануне. Но если вспомнить, как мне было больно из-за Ворона… И вспомнить размеры Медведя…
Меня прошибает холодный пот.
— Поднимайся, Луиза, — поторапливает меня Медведь.
Разомкнув руки, которыми я обнимала собственные колени, поднялась с кровати и рассеяно оглядела баксы. Всё-таки нужно убрать их, наверное? Стала собирать деньги негнущимися пальцами. Тянула время, хотя и чувствовала, они готовы ждать. Меня никто не торопил.
Что ж, здесь действительно много денег. Сфокусироваться на цифрах я сейчас просто не в состоянии, хотя пачка, которую я откладываю на узкий подоконник возле кровати, выглядит внушительно.
Я не знаю, что делать дальше. Замираю, стоя к ним спиной, теребя край батника.
Дело сделано. Моя кровать снова чиста. И готова.