Она мой наставник и пример для подражания. И она знает, как сильно я хочу получить это задание. То, что она задерживает взгляд на мне дольше обычного, а потом едва заметно кивает, для меня очень хороший знак.
Майя начинает летучку с оценки успеха наших патрульных, а после передает слово федеральному агенту. Вот оно. Мое сердце бьется так громко, словно мне снова четырнадцать и мне впервые дарят приставку.
Агент Родригез здоровается со всеми, долго говорит о том, как счастлив быть здесь, словно ему вручают «Оскар», а после наконец-то переходит к делу, для которого ему нужны люди.
В комнате гаснет свет, жужжит проектор.
На белом экране появляются два мужских портрета.
— Вот так горячие парни, — шипит мне на ухо Эмили, она секретарь Майи Канингем, а еще моя единственная подруга. — Кого бы ты выбрала? Я бы взяла себе левого, блондина!
Я бы могла сказать Эмили, что это не ей пришлось бы выбирать между ними, а скорее они разделили бы ее между собой, но я не могу выдавить из себя и слова. Ведь если я выдам свое знакомство с ними, меня ни за что не выберут.
— Представляю вам Эдварда Тайлера и Уильяма О'Брайна, — говорит федерал. — Также известные, как Медведь и Ворон, боссы самого влиятельного клана мафии по эту сторону океана.
Втягиваю воздух носом.
Если бы моя мама только знала, кого привел в наш дом мой старший брат…
Тогда им было по 20 каждому. Все свое свободное время они уделяли тренировкам по регби, о чем буквально кричали их тела. Стояло жаркое лето, и хотя Эдвард и Уильям по-прежнему держались в стороне от наших детских развлечений, в какой-то момент мы с девчонками решили это исправить. И направили поливочный шланг для газона прямо на них.
Помню, как мокрые до нитки Эдвард и Уильям решили стянуть с себя футболки. А миссис Моррис, которая жила напротив, даже врезалась в почтовый ящик, пока переходила дорогу.
Они были такими горячими, что капли воды, должно быть, просто испарялись, касаясь их кожи. Я отлично понимаю это теперь, когда мне самой стукнуло столько же, но лишь отдалено понимала это тогда.
Прошло семь лет, но я помню события того дня также четко, словно это случилось вчера. И эти два лица на экране проектора слишком хорошо отпечатались в моем подсознании.
Это был мой последний день рождения, который я отмечала вместе с мамой и братом.
Больше никогда в жизни я не смеялась так много, как в тот день.
— Хьюстон, прием? — шипит Эмили мне на ухо. — Окаменела от радости?
Все в зале обернулись и смотрят на меня. Проектор уже выключен и в комнате опять горит верхний свет. Замечаю, что Майя Канингем не сводит с меня напряженного взгляда.