С другой стороны, Александра тоже еще может встретить кого-то, кто будет лучше подходить ей по возрасту. Они оба с Адамом слишком молоды. А первые отношения чаще всего обречены на провал. Судя по количеству парней вокруг, скучать она долго не будет.
Но, если они будут не вместе, как сын в таком случае отреагирует, если я когда-нибудь все-таки решусь на этот шаг? Все равно будет злиться?
А вдруг что-то может получиться?...
— Надо поговорить.
Алена словно возникает из ниоткуда. С удивлением перевожу на нее взгляд. Мне бы привыкнуть, что она теперь постоянно рядом, но не получается.
А ведь я собственными же руками связал себя этим предложением, а Алена теперь так легко не сдастся. Она сделала все прививки и получила необходимые сертификаты, терпеливо прошла инструктаж о поведении в местах, где живут дикие животные. И даже продержалась эти дни, пока я спал с ней, эмоционально не включаясь в процесс.
— Сейчас у нас регистрация на рейс. А мне еще нужно зарегистрировать снаряжение. Сейчас мне некогда трепаться.
— Ну тогда в самолете, — пожимает она плечами. — Или в Стамбуле. Мы ведь проведем целых пять часов на стыковке между рейсами, верно? Чем-то же нужно будет заняться.
И я обязательно найду, чем заняться, но разговаривать? Пять часов? С ней?
— Во время полета я буду спать, — отрезаю я.
— Да, в самолете тебе лучше поспать, — неожиданным елейным тоном произносит она. — Выглядишь уставшим после этой бессонной ночи, дорогой, — она смахивает с меня невидимую пылинку, бросая быстрый взгляд поверх моего плеча.
Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, на какого зрителя рассчитан этот спектакль. Разъяренная фурия с платиновыми волосами тут же проносится мимо, исчезая первой в людском потоке.
Алена провожает ее глазами, а после снова смотрит на меня, улыбаясь ярко-накрашенными губами. Она даже не пытается скрыть торжество во взгляде, в котором ясно читается, что теперь никуда мне от нее не деться.
Говорить я не собираюсь. Даже если бы Алена знала, как создать вечный двигатель или обрести бессмертие, я бы не изменил своего мнения. Говорить мне с ней не о чем.
Все разговоры после взлета, как только оказываюсь в своем кресле, пресекаю на корню. Прошу стакан томатного сока, после втыкаю в уши музыку, складываю под голову куртку, не забыв предупредить стюардессу о том, чтобы меня ни в коем случае не будили во время разноса еды. От голода за три часа полета не умру.
Алена сидит в кресле с таким видом, что кажется, обивка ее кресла скоро самовоспламенится. Но мне плевать.