Девять месяцев встречались, а он только приглашал ее к себе на выходные, чтобы вдоволь заниматься сексом! По-твоему, это и значит, интересоваться чужой жизнью, Адам?
— Адам… — пытаюсь вклиниться в его словесный поток.
Но моему сыну плевать на роуминг, он разговаривает настолько не по существу, будто звонит в Подмосковье.
— Нет, ты выслушай ее письмо до конца! «… Знаешь, то, что было между мной и другим, лучшее, что случилось со мной в жизни. Я впервые поняла, как это, когда хочешь быть только с ним одним и не готова променять его ни на кого другого». Но эти же слова она когда-то говорила мне! Мне, отец! Как быстро она переобувается!
Лучшее? Хочет быть только с ним?
Господи, она так ему и написала? Не верю своим ушам.
— Адам! — терпение у меня кончилось. — За все это время ты ни слова не сказал о том, что любишь ее, например! Только возмущаешься, что тебя бросили. Ты виноват в разрыве не меньше, поэтому не вали все на нее!
Сын аж замолчал, а потом напряженно спросил:
— Ты вообще на чьей стороне?
Раньше, не раздумывая, я бы ответил, что на твоей, сынок. Я помогал тебе в школьных разборках, выгораживал перед учителями, когда тебе просто лень было идти в школу. Это я договаривался с профессорами, когда ты поступал в университет, не набрав нужные для поступления баллы.
Но, черт возьми, Адам, ты вырос! Тебе больше не шесть. И даже не шестнадцать. Я в твоем возрасте мог рассчитывать только на себя.
— Адам, если твоя девушка пишет, что встретила другого, просто прими это как мужчина. А не обвиняй во всех смертных грехах. Так бывает. Люди не выбирают тех, в кого влюбляются. Иногда много и не надо. Иногда кто-то просто переворачивает твою жизнь с ног на голову, а ты пытаешься изменить то, что изменить тебе уже не по силам. Или хочешь все исправить, но делаешь только хуже.
— Отец, я не понимаю…
Ты и не поймешь. Боюсь, что никогда даже близко меня не поймешь. Как не понял, какая девушка у тебя была. И что в ней храбрости больше, чем в нас двоих вместе взятых.
Моё сердце обрывается, когда вслух я произношу:
— Знаешь… Я очень сильно тебя люблю, Адам. Ты мой единственный сын. Что бы не случилось, всегда помни об этом.
— Я помню… Но причем здесь это, отец? Ты ведь не идешь на льва с голыми руками, как на того белого медведя? Потому что это звучит как прощание.
Хорошее сравнение. Таким этот разговор и станет, если я скажу правду.
— Ты что, видел ее с ним? Ты поэтому ее выгораживаешь?
— Видел.
— Скажи, что вышвырнешь этого мудака из экспедиции? Правда?
— Не могу.
— Даже ради меня?
Сердце бьется в горле. Слова даются с трудом, но я всё-таки произношу: