Черт, ну вот шмыгать носом совершенно не обязательно. Что-то я совсем расклеилась от этих бессонных ночей.
Поднимая столбы красной пыли, к автобусу мчалось такси.
Ну наконец-то.
Но, когда машина остановилась, из нее вышел только Одинцов. Вытащил из багажника свой чемодан и передал его водителю, который спрятал его в автобусе.
Такси развернулось и уехало прочь.
Я боялась даже шелохнуться.
Одинцов зашел в автобус, не остановился возле своего места сразу за водителем. Прошел мимо, через весь салон. Прямо ко мне.
— Можно сесть рядом?
Я подняла на него глаза. Клянусь, на него смотрел весь автобус. С таким же молчаливым шоком, как и я.
Один только водитель интересовался дорогой. Он занял свое место, закрыл автоматическую дверь и стал выворачивать с парковки. Алены так и не было.
А Одинцов все еще ждал моего разрешения.
Начальник экспедиции.
У меня.
А еще этот мужчина впервые смотрел на меня так. На этот раз, не пытаясь убить одним взглядом, как еще вчера на площади возле экватора. И не потемневшим от ярости, пополам с возбуждением, как во время сумасшедшего тестирования. И даже не пряча глаза за темными стеклами.
Впервые в его взгляде не было привычного непроницаемого льда, который надежно скрывал любые чувства. Только насыщенно яркий блеск сапфиров, от близости которого так сильно кружилась голова.
Я моргнула и зачем-то ещё раз посмотрела вправо, чтобы убедиться, что мне не кажется — передние кресла действительно пустовали. Автобус уже выехал с парковки и пылил по дорогам заповедника на восток к Руанде.
— А где Алена? — спросила я.
— Сейчас по дороге в аэропорт Кахихи. Там оказался ближайший транзитный рейс через Дубай обратно в Москву.
— Она больше не вернется?
— Нет.
Я снова потеряла дар речи, так что просто кивнула, показывая на свободное кресло. Ну не могу же я ему запретить сидеть рядом, правда? Свободному человеку.
Перед тем, как опуститься, Одинцов оглянулся. Заскрипели кресла, возобновились стихшие разговоры. С трудом, но члены экспедиции правда пытались делать вид, что ничего особенного не происходит.
Опустившись на соседнее кресло, Одинцов кашлянул, прочищая горло.
— Прежде всего, хочу извиниться, — сказал он, глядя перед собой.
— За что именно?
О, у меня имелся подробнейший список, и я не собиралась отпускать ему все грехи так просто.
— За все, — ответил он с кривой усмешкой, но под силой моего взгляда спросил: — Мне что, ответить подробно?
— Да.
— Ладно… Тогда я извиняюсь за ужасное первое знакомство. За едва не сорванную презентацию. За то, что не хотел тебя брать с собой…
— Ты не хотел меня брать?!