– Вспомни все случившееся на днях и поймешь – насколько не самое время… – глухо ответил император. На то, чтобы держать лицо сил уже не оставалось: и голос, и мимика выдавали Рельгора. Его злость, его ревность и его страх потерять единственную, которые бурлили в крови и ядом растекались по телу, отравляя каждую клетку болью и бессилием.
Адельтах откинулся на спинку кресла и замолчал.
Эманор приподнял брови, а затем нахмурился:
– Ах, вот ты о чем! Да. Она может быть в опасности. Ты поэтому объявил отбор? Чтобы заговорщики не пронюхали?
– Да! И теперь варюсь в собственном супу! Она думает, я жажду ее поиметь. И поэтому отталкивает. Злится. Не понимает. Начала поддаваться на обаяние этого Тельвена Сола… А мне ничего не остается как молчать… ради нее.
Рельгор стиснул кулаки так что по белому дереву стола рассыпались бордовые капли – он снова процарапал ногтями ладони. Это становилось привычкой. Наверное, он мазохист. Кажется, так Стелла называла тех, кому нравится причинять себе вред… Рельгору не то чтобы нравилось. Просто физическая боль притупляла душевную.
– Сочувствую. Врагу не пожелаешь, – с пониманием произнес Эманор. – Помогу чем смогу. Но, если позволишь… Рельгор? Почему ты не позвал Альву на отбор?
Адельтах аж дернулся в кресле, сделал жест «мол, ты разве не понял, о чем я тебе толковал?». Но Эманор оглушил его адекватными рассуждениями нага, который не совсем во власти любовной лихорадки и отлично понимает, что происходит.
– Ты вполне мог позвать ее на отбор, Рельгор. Твоя большая ошибка, что ты этого не сделал. Поэтому она сторонится. Логично считает, что раз не позвали на отбор, значит нет ни шанса, что она твоя нари!
– Так я этого и хотел добиться! Чтобы так думали заговорщики! Защитить ее любой ценой!
– Прости. Но это был глупый ход. Ну позвал бы ты ее на отбор? И что? Сколько у тебя сейчас кандидаток?
– Почти сотня.
– И все из высокородных семей?
– Практически.
– Рельгор, ты, правда, считаешь, что мятежники рискнули бы убить стольких высокородных нагинь? Да этим они подписали бы себе смертный приговор значительно раньше, чем ты до них доберешься! Ты не понимаешь? Император и любой высокородный наг приглашает на отбор только тех, кто может оказаться его истинной! У тебя сто вариантов! Сотня! Ну было бы одной больше.
– Понимаю… – выдохнул адельтах обреченно. – Я сделал глупость. А теперь уже поздно. Отбор участниц закончен. Если я добавлю Альву, это всем бросится в глаза. И вот теперь это сыграло бы против нее… Колхар и его приспешники! Гартах!
– Да. Теперь поздно. Не обижайся, но ты сам поступил глупо. Ей ничего не грозило бы, пригласи ты ее на отбор. И, зуб даю, как говорит Стелла – она сейчас относилась бы к тебе нормально. А может и хорошо. Все знают из сети, что наги не сразу чувствуют нари. Она могла бы надеяться, видя твою заинтересованность, твою реакцию, твои знаки внимания. И все у вас было бы на мази. Даже скажу больше! Эта легенда куда лучше той, что ты придумал. Тогда твой интерес к Альве, твои желания, которые порой не скрыть, были бы понятны. Ты заподозрил в ней нари, как и в сотне других нагинь… Она стала бы одной из многих… И одновременно особенной. В глазах света и в своих собственных…