Соответственно, смысла в «проводе судна через бурю» просто нет: сроки прибытия выйдут те же, что и после её окончания «нормальным прыжком», а я с Кристиной буду страдать фигнёй, тогда как на Вулкане может в это время случиться еретичище желает что.
В общем, надо уже садиться с тереньтеткой на курьерский Нефилим и прыгать к Сиянию. За несколько дней обернёмся, а как только спадёт буря — в системе появится несколько кораблей, ну и и остаткам еретиков безоговорочный кирдык.
Правда меня несколько нервировали тысячесынные предатели. Не родством со своей тушкой, а весьма обширными знаниями и умениями не только и не столько в демонологии, сколько именно во всяческом варп-колдунстве.
Собственно, моё пребывание на Милосердии и было связано с прикрытием судна от подлого колдунства. Что весьма не зря, как показала практика: та «псионическая паника», наложенная на Милосердие, была весьма гадкой и могла принести, не развеянная, немало неприятностей.
В идеале, тысячесынных надо прибить до нашего с Кристиной отбытия, вещал я отоспавшемуся Боррини.
— Добить их правильно с любой точки зрения, — ответил на мои подпрыгивания капитан. — Но как это сделать — не представляю. Если мы пойдём в атаку, нас встретит плотный и слаженный огонь еретиков. Не уцелеем, — категорично вынес вердикт он.
— Хм, Франциск, а нам вообще имеет смысл стрелять в скопление еретиков бортовыми батареями? — задумчиво выдал я, вращая ситуацию в голове во всевозможных ракурсах.
— Вы имеете в виду, Терентий, перевести все мощности на мортиры? — полюбопытствовал Боррини.
— Ну да, от бортового огня, насколько я понимаю, толку никакого, даже при попадании, — озвучил я.
— Не «никакого», — поморщился капитан. — Но небольшой, что да, то да, — задумчиво протянул он. — Давайте попробуем, хуже не будет, — вынес вердикт он.
Попробовали — и хуже стало только еретикам. Через пару часов обстрела «усиленными» плазменными зарядами, один из них чертовски удачно полетел точно в тысячасынное иммобилизованное корыто. Еретики засуетились, пара лёгких крейсеров стали «толкаться», в смысле, выводить сине-золотой одр из-под залпа, но ни варпа не успевали. А еретиковозка, должная изображать из себя «героя», приняв залп, предназначенный повреждённому крейсеру, взяла, и героизм не проявила. В смысле, врубила двигатели и ушла из-под залпа. Что немало порадовало — это то, что по «негерою», перед попаданием плазменного заряда в обздвиженный крейсер, весьма чувствительно отстрелялись лансы и макропушки предателей, до смерти. Так что героем трусливый еретик стал, но бессмысленно, что не может не радовать.