– Ты лжешь! – прошипела я.
– Я? Зачем мне это? Мне это не надо. Я хоть сейчас могу убить тебя и все, освобожусь от твоего назойливого внимания к своей персоне. Да, потеряю Диану, но освобожусь от ковена Восхода. Диана останется в твоем теле и будет жить с Даркассаном, делая его счастливым, поскольку те крохи сил, которые остались в твоем теле, не дадут его силе выпить ее. Она родит дочку и примет все, как должное, уж поверь мне. Дарк сделает ее счастливой. А вот ты…Ты умрешь, Фрэя, – пожал он плечами.
Я сосредоточенно наблюдала за ведьмаком, пока он все это говорил, затем подошла к нему и сказала:
– Два года прошло и ты, как только переступаешь порог, летишь к ней. Убьешь? Не думаю, Вольф.
– Ты почувствовала на себе причину того, почему я к ней летел, Фрэя, – усмехнулся ведьмак. – Я не люблю эту женщину. Она принесла мне слишком много горя, и я все это переболел давным- давно. Я захватил Астрадар, теперь уничтожу ковен Восхода и займу такое положение среди темных, которое еще никто не занимал до меня.
Едва сдерживая себя, чтобы не заорать на весь тронный зал от безысходности, я подошла к Вольфу и осторожно положила ему руки на плечи. Мужчина сразу напрягся, но не отпрянул, внимательно наблюдая за мной. Погладив его по шее, я осторожно поцеловала его.
– Я поверила бы тебе тогда, в покоях Листир. Но не сейчас, – прошептала я, проведя своим носом по его переносице. – Ты не просто любишь эту женщину, ты просто безумно любишь ее. Эти глаза, – потерлась я о его щеку, прищурив веки, – губы, – прикусила я свою нижнюю губу, – плечи, – приспустила платье с плеч, обнажив точеные руки. – Ты сейчас мне все этого говоришь, а я в твоих глазах вижу другое. Даже сейчас, вдыхая аромат ее волос, ты не думаешь, что я в ее теле, ты до жути хочешь ее. А теперь, когда это соблазнительное тело наполнено еще и кровью светлой ведьмы, то это желание в тысячу раз стало сильнее, так ведь, Вольфганг? Вы ведь, темные, руководствуетесь страстью в выборе спутницы, так ведь? И ты ни за что не загубишь ту, которая разжигает в тебе такой огонь.
Голубые глаза мужчины стали просто иссиня-черными и он, ухватив запястье моей руки, блуждавшей по его груди, прорычал:
– Даже если и так! Женщина против положения, которое достиг я – ничто! Дэррэк, – заорал он и спустя минуту в зал вошел ведьмак. – Брось ее в отдельную камеру. Трогать ее запрещено, иначе голову снесу! Я дождусь обратного обмена и вот тогда все будет иначе, – прошипел он мне.
Когда ведьмак крепко ухватил меня за предплечье и потащил в сторону выхода, я, брыкаясь и царапаясь, заорала: