– Нет, – покачал он головой.
– Скучная жизнь у ваших лошадей, Даркассан, – запрыгнув на лошадь сказала я. – Даже сахара не видят.
– Я исправлю это, – захохотал мужчина.
– Исправьте, исправьте. Ну так куда поедем? – я направила свою лошадь следом за ним.
– А ты что хочешь увидеть? Суровую действительность или просто красоту нашей земли?
– Ну, суровую действительность я вижу сейчас перед собой, – окинула я его взглядом, и мужчина отвел глаза. – Давайте красоту лучше.
– Хорошо. Тогда не отставай, – он пришпорил лошадь, и я направила свою следом.
Ехали мы галопом так около часа. Мимо проносились все те же строгие пейзажи, обрамленные величественными деревьями. День был прекрасный и звонкий цокот копыт по черной мощеной дороге навевал какое-то непередаваемое чувство умиротворения. Проехав так несколько миль, Даркассан съехал с дороги и направил лошадь в сторону видневшихся вдалеке гор, и уже спустяполчаса мы двигались узким ущельем в конце которого виднелся солнечный свет. Когда лошади нырнули в узкий проход и вышли из ущелья, у меня просто дух перехватило от развернувшейся передо мной великолепной картины. Ведь в самом центре горного хребта была небольшая долина, пересекаемая тихой речкой, бравшей начало из округлого озера, в которое с одной из гор падал небольшой водопад. Кристально чистая, голубая вода блестела на солнце и мне казалось, что такой красоты я не видела нигде. Быстро спрыгнув с лошади, я побежала к озерцу и скинув с себя туфли уже хотела было зайти в воду, но потом остановилась и повернувшись к мужчине спросила строго:
– Вода не отравлена? Я не расплавлюсь, не сгорю или еще что? Здесь нет рыб-людоедов или иных чудовищ?
– Нет конечно, – захохотал Даркассан. – Откуда такие мысли?
– Как откуда? У вас все красивое здесь, как оказалось, все – смертельно опасное, – окинула я взглядом красавца-суккуба, который сразу же после моих слов стал мрачнее ночи.
Наблюдая за этим темным, я ловила себя на мысли, что не могу понять, откуда в нем такое неприятие своей стороны. Любить он не любил, наверное, чтоб так относиться к своей темной стороне и страдать от того, что не может завязать отношения, в которых женщина полюбила бы его. Что его толкнуло в свое время к тому, что даже выпивать он не хотел женщин так, как обычно делали его сородичи, издеваясь и упиваясь своей властью над жертвой. Нет, этот был другой. Я видела прям в нем это, когда пыталась поддеть его тем, что он очень и очень нехорошее существо. Так и сейчас, пока я бродила по колено в прохладной воде, он сидел на берегу, с грустным видом устремив взгляд на падающий водопад. Остановившись напротив него я посмотрела на него сверху вниз и когда он перевел на меня взгляд, то решила все-таки спросить: