Это надо было делать на перемене, когда имелась такая возможность.
А вот преподаватель молчать не стал. Пройдясь ладонью по тощей седой бородке, сложил руки на груди:
— Удивили вы меня, госпожа Александра Салтыкова. Я, конечно, знал, что вы — особа одаренная, но чтобы так…
— Она у нас хоть куда! — не удержался от сарказма Бабичев. Он, как и остальные, с интересом наблюдал за происходящим. — Откуда только что берется?!
— А вас бы, господин Виктор Бабичев, я попросил заткнуться, — даже не бросив взгляда в сторону Виктора, спокойно произнес Иван Васильевич. — Вот когда начнете демонстрировать хоть какие-то способности, тогда я позволю вам высказываться с места, а пока молчите, смотрите и впитывайте.
Как ни странно, но подействовало. И не только на Бабичева. Не скажу, что мне стало спокойнее, но внутренняя дрожь слегка стихла, словно сдаваясь перед спокойствием преподавателя.
Жаль, окончательно не сдалась, продолжая кидать меня то в жар, то в холод.
— Вот интересно, — продолжая исследовать меня внимательным, но каким-то мягким, участливым взглядом, — кто-нибудь может сказать, что именно происходит сейчас с госпожой Салтыковой?
— Последствия хорошо проведенных выходных? — опять не удержался от реплики Бабичев.
— Идиот! — тут же высказалась на его счет Аня.
— Полностью с вами согласен, — с какой-то… хитрой усмешкой поддержал ее Иван Васильевич. — В таком возрасте и не знать симптоматику хорошо проведенных выходных… — Он с намеком качнул головой. — Случай тяжелый, но лечению поддается.
— Паническая атака? — выдал версию кто-то из сидевших за моей спиной. И ведь голос знакомый, но в ушах звенело, так что пробилось, как сквозь преграду.
— Очень близко, — не без удовлетворения кивнул Иван Васильевич, — но не она.
— Эмпатический статус, — приподнялся Иван.
А меня прямо-таки прошибло. Нет, не облегчением от осознания, что именно со мной происходило, от понимания, что могло стать его причиной.
— Великолепно! — взмахнув руками, между тем удовлетворенно воскликнул Иван Васильевич. — Эмпатический статус той или иной степени возникает у целителей-эмпатов, обладающих способностями значительно выше среднего уровня, как реакция на события, происходящие с людьми, которые с ними каким-то образом связаны. Будь дар госпожи Александры Салтыковой менее структурированным, мы бы сейчас наблюдали третью или четвертую стадию, выраженную в тяжелой, купируемой только специалистом, истерике, но — он наметил поклон в мою сторону, — в нашем случае все происходит достаточно интеллигентно. Хотя это и требует со стороны госпожи Салтыковой огромных усилий.