К полудню, когда солнце оказалось в зените, страх практически прошел. Пусть дракон не обращался и даже не пытался изобразить человеческие повадки, но оказался крайне разумным и спокойным — конечно, пока я была в поле его зрения. Когда я отошла, чтобы справить нужду, он немедленно разъярился, начал сносить деревья на пути ко мне.
Пришлось делать свои дела при нем, правда, заставив его отвернуться. Бояться я его перестала, на смену страху пришло любопытство. Почему он так себя ведет? Почему не обращается? Не пытается наладить контакт? Ну, точнее, не пытается заговорить — свой интерес ко мне он показывал своеобразной заботой, взять тот же завтрак.
Эти вопросы я задавала и вслух, но, конечно же, дракон не спешил отвечать. Беседой я пыталась отвлечь себя от стресса, испуга и боли во всем теле: изнурительный перелет, сон на твердой земле и голодание заставили ненавидеть каждый сантиметр моего организма.
Особенно ныли ребра, которые не меньше половины дня сжимал в полете дракон. Вроде осторожно, но, тем не менее, слишком сильно. Нужно показаться лекарю, вот только как хотя бы выбраться из этой странной чешуйчатой ловушки, ума не приложу.
Пыталась привести себя в порядок, но кудрявые локоны спутались и не желали оставаться на месте. Платье было испорчено — порвано в нескольких местах и помято, но меня это не сильно пугало: Черити на моем месте пришла бы в истерику.
Подумав о сестрах, я заскучала и осторожно посмотрела на дракона. Как скоро меня найдут? Вернут ли семье? Несмотря на противный характер и Черити, и близняшек, я уже скучала по ним. И по отцу. Он, должно быть, с ума уже сходит. Главное, чтобы его сердце выдержало мое похищение — если мне однажды удастся вернуться домой, то не хотела бы найти лишь его могилу.
За этими тоскливыми мыслями не заметила, как солнце на миг скрылось. Точнее, его закрыли широкие крылья двух драконов.
А вот «мой» дракон сразу же их заметил. Резко вскинув голову, он агрессивно рыкнул и оскалился. И когда драконы начали спускаться вниз, кинулся на них с яростным ревом.
Я вскрикнула и упала на спину, отброшенная порывом ветра от мощных крыльев моего дракона. Широко раскрытыми глазами наблюдала, как прямо в небе сцепились три ящера. Чешуя — ярко-красная, золотистая и черная — сверкала в лучах солнца, и в какой-то мере это даже выглядело красиво. Пока красный дракон не начал играючи расправляться с двумя соотечественниками: то там укусит, тот тут плюнет огнем. Особенно он злился, когда кто-то из них пытался приблизиться к обжитой поляне. В этом случае он начинал драться еще яростнее.