— Благодарю, — вернула я улыбку. — Надеюсь, в этот раз обойдемся без сюрпризов.
— Что вы, шантарель, никаких сюрпризов. Я самолично все перепроверил.
Я сделала вид, что поверила. И действительно, на этот раз привезли только заказанное.
Грузчики работали около двух часов. Их движения, усиленные магией, были быстрыми, точными, четкими. Когда повозки каравана опустели, я пригласила герцога выпить чай в моем кабинете. Он, конечно же, согласился.
Свадьба Стивена состоялась рано утром через две недели после праздника Трех Солнц. Стивен и Аливира должны были принести клятвы верности богине любви Ширре в столичном храме, посвященном одновременно всем богам этого мира. Потом по традиции — праздничное застолье, во время которого молодоженам желают всевозможных благ. И прямо из-за стола новобрачные отправляются на несколько дней в какое-нибудь уединенное место, как написано в одной из древних летописей, «чтобы познать друг друга». Брак нужно обязательно консумировать. Иначе он считается недействительным. Как только завершится консумация, браслеты новобрачных поменяют свой цвет с белого на оранжевый. И с тех пор можно говорить о появлении на свет новой ячейки общества.
Над образом Аливиры, красавицы новобрачной, должно быть, потрудились самые известные столичные стилисты, здесь именовавшиеся гартаронами. Их, как и элитных портных, было мало, не больше трех-пяти существ разных рас на всю столицу. И они, конечно, пользовались спросом в основном у высшей аристократии. Потому и ценники у них были высокими.
«Чтоб тебе у гартарона побывать», — говорили у обычных, небогатых существ, когда желали кому-нибудь разориться.
Понятия не имею, кто и сколько заплатил за имидж Аливиры, но выглядела она идеально. Образцовая невеста, можно сказать. Этакая фарфоровая кукла, которую нужно поставить за стекло на полку и пореже к ней прикасаться, чтобы не дай бог не разбить.
Светло-голубое платье, украшенное рюшами и лентами, явно шилось заделом, чтобы именно его хозяйка в ближайшем будущем стала законодательницей моды в столице. Небольшой вырез на лифе, приоткрывавший прелести Аливиры, оказался неправильной формы, и одно это уже приковывало к нему взгляд. Пояс на талии, усыпанный бисером, был шире на два пальца, чем положено. Слишком пышные юбки, в количестве то ли четырех, то ли пяти штук, пугали лично меня своей отделкой. Я смотрела на накрашенную Аливиру и думала: «Как она во всем этом ходит? Ведь такой вес, килограммов пять-семь, не меньше. И зачем? Чтобы выделиться из толпы?»
Смысла в подобном одеянии я не видела. Но я вообще мало в чем видела смысл, если дело касалось аристократов и их повседневной жизни.