Стив вернулся, неся виски, и я подождал, пока он уйдет. Я всегда делаю вид, что ворочаю большими делами и не хочу посвящать обслугу в свои проблемы. Могу поклясться, что Стив иногда скрипит зубами от досады, хотя и молчит. У хорошего клиента всегда чуть больше прав, так что Стиву приходится терпеть. Он ведь всего лишь бармен.
Когда он ушел, я поднял бокал:
- За кривую, что нас вывезет, за коня, что унесет, за идею, что все выразит, за вранье, что нас спасет.
- Честное слово, я не пью...
- Я намерен тебя угостить, так что отказываться бесполезно. - С этими словами я взял его бокал и поднес к самому его носу.
Генри успел приложиться как раз вовремя - иначе бокал угодил бы прямо за широкий воротник. Он сделал глоток, и его огромный рот чуть не завязался узлом, словно его прошили тесьмой. Глаза округлились и наполнились слезами, он попытался задержать виски во рту, но чихнул, сделал судорожный глоток и отчаянно закашлялся.
Я едва не лопнул от смеха. Как-нибудь в другой раз я включу магнитофон, повторю фокус - и прославлю старину Генри на века.
- Черт возьми! - выдохнул он, обретая дар речи. Он вытер глаза потрепанным рукавом (видимо, платка у него не было).
- Крепкое, - сказал он, вымученно улыбаясь. - Неужели ты это пьешь? последнее он почти прошептал.
- Ну да, вот так, - сказал я и допил остаток в его бокале. - И еще вот так, - и допил остаток в своем.
- Сти-и-в! - заорал я, хотя у Стива был наготове поднос с новой порцией, и я это знал. - А теперь - о том, о чем ты начал говорить, Генри, - сказал я, но умолк на время, пока Стив расставлял бокалы и убирал пустые. - Словом, о тебе. Ты заявляешь "нечего рассказывать", потом сообщаешь, что работаешь в магазине, и точка. Так вот, теперь я сам расскажу историю твоей жизни. Прежде всего: кто ты такой? В этой созданной Господом серо-зеленой Вселенной нет большего оригинала, чем ты. Заметь, это только начало.
- Но я.. - заикнулся Генри.
- Ни одна гора, - перебил я, - и наоборот, ни один атом - новейший, расщепленный, выбрасывающий альфа-частицы - не значат больше, чем твоя самобытность. Вспомни землетрясение, вековой дуб, скачки или научное исследование и, клянусь Богом, я назову то же самое, но на тысячу лет раньше. А ты, - тут я наклонился и воткнул указательный палец в ямку над его ключицей, - ты,
Генри, уникален - как на нашей планете, так и во всей галактике.
- Ну нет, что ты, - засмеялся он, освобождаясь от моего пальца, который пригвоздил его к стене.
- Ты уникален! - повторил я, обнаружив, что эти слова помогают выдохнуть через ноздри запах виски, - но это только начало. Уже сам факт твоего бытия это чудо, не считая того, что ты когда-либо сделал, сказал или о чем мечтал. Тут я убрал свой палец и откинулся на спинку дивана, одарив его улыбкой.