Наверно, это самое милое, что я слышала в своей жизни.
Чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Но плакать точно не буду.
— Ты вернешься в команду?
— Возможно, — протягивает он, проводя рукой по моему позвоночнику.
О боже.
Держись, Еля.
Только держись.
— Ты должен вернуться!
— Почему?
— Всегда хотела быть девушкой хоккеиста, — шепчу ему прямо в губы.
— Раз хотела…
Его губы прикасаются к моим. Сначала нежно, отчего у меня дыхание замирает. Затем жадно, заставляя меня услышать собственное сердцебиение.
Секунда, и я уже спиной чувствую диван, а Демид нависает надо мной, смотря на меня такими глазами, словно увидел какое-то чудо.
Но я знаю, как доказать ему, что никакое я не чудо. Что я обычная девчонка, у которой сейчас сердце остановится от переполняющих ее эмоций.
Я знаю кодовое слово, которое разделит нашу жизнь на до и после.
Поднимаю руки и тяну Покровского к себе. Близко. Никогда еще мы не были настолько близки.
И это расслабляет. Это разжигает пожар в груди. И правда жарко. И будет еще жарче.
— Я прихватила с собой шортики.
На мгновение Демид замирает надо мной, а затем очередное движение, и вот уже я сижу на нем сверху.
— Ты уверена? — хрипло переспрашивает он, наблюдая, как я приподнимаю край его футболки.
Киваю, прикусывая губу.
— Еля!
— Я тебя люблю, Покровский.
— Повтори.
Я закатываю глаза.
— Ты все слышал.
— Хочу услышать еще раз.
— Я. Тебя. — Делаю паузу, наблюдая за Демидом. — Нет. Не скажу. Надо было внимательно слушать.
Я резко тяну его футболку вверх, улыбаясь, когда Покровский помогает мне избавиться от нее.
— Вау! И ты скрываешь это под одеждой? Да как ты смеешь?
— Знаешь, я тоже передумал. Прохладно как-то. Надо одеться. Может, обогреватель включим?
— Ты прикалываешься? — возмущенно верещу я, возвращая свои руки на прежнее место.
Демид смеется.
— А ты ничего не хочешь мне сказать?
Вот же…
— Люблю я тебя. Люблю. Теперь мы можем сжечь твою одежду?
Я бы так и смотрела на него до конца следующего тысячелетия, но смотреть — уже мало. Чертовски хотелось большего.
— И мою тоже, — еле слышно продолжила я. Стеснения не было. Глупо стесняться человека, которого любишь.
— Тогда начнем с твоей!
Покровский широко улыбается.
— Хорошо. Мой бывший сводный враг.
Демид переплетает наши пальцы.
— Идеально. Моя Ангелина.